"...А город Сузы, который был весь построен из эмалированных кирпичей, я целиком разрушил и обломал его зубцы, которые были отлиты из блестящей меди. Шушинака, их бога, прорцателя, жившего в уединении, божественных дел которого никто никогда не видел, их богов и богинь с их сокровищами, их добром, их утварью, вместе с первосвященниками и жрецами я переместил в свою страну Ашшур. Тридцать две статуи их царей, изготовленных из серебра, золота, меди и алебастра я также забрал в страну Ашшур. Я снес стражей их храмов всех, сколько было, исторг яростных быков, украшение ворот. Святилища Элама я до небытия уничтожил, их богов и богинь я пустил по ветру. В их тайные леса, в которые не проникал никто чужой, мои воины вступили, увидели их тайники, сожгли их огнем. Гробницы их царей, прежних и последующих, не чтивших нашего бога Ашшура и Иштар, моих владык, доставлявших хлопоты царям, моим отцам, я сокрушил, разрушил и показал их кости солнцу..."
Артаксеркс почти наизусть помнил эту надпись на табличке ассирийского владыки Ашшурбанапала, которую так любил читать вслух его отец, Ксеркс Ахменид. А потом хвастливо показывал в окно, туда, где снова простирались отстроенные персидскими царями Сузы, древний Зиккурат Шушан, словно бы говоря: смотри, теперь здесь все снова стало по нашей воле!
Возможно, из-за этой гляняной таблички Артаксерксу и запала когда-то в голову мысль сделать Сузы своим престольным городом и возвысить его так, чтобы он сделался ещё могущественнее отцовского Персеполя и всех других городов державы. Тем самым он, Артаксеркс Лонгиман, желал бросить вызов не только отцу, но также далекому ассирийскомому царю Ашшурбанапалу, известному своим зверским, неукротимым нравом.
Но ведь и Ксеркс когда-то перечитывал сыновьям вслух надписи на ассирийской табличке вовсе не для того, чтобы постичь прошлое и настощее города, а для назидания.
"Вот каким должен быть настоящий владыка", - говорил Ксеркс с довольным видом, заставляя по несколько раз перечитывать отдельные места, где говорилось про рассеянные по земле человеческие кости и страшные пожары.
"Настощий, хороший воин не должен знать пощады к завоевателям. говорил он. - И мы, персы, должны про это всегда помнить, чтобы подчинять своей власти другие народы, потому что закон этот идет с самых древних времен, со времен царства Ашшура, от которого теперь тоже осталась одна лишь пыль. А почему? Потому лишь, что те, кто шли за ним, не были такими же сильными и беспощадными, как Ашшурбанапал. Воевать нужно так, чтобы кровь убитых ручьями стекала с холмов, а отрубленные головы врагов валялись по полям, как многочисленные копны только что сжатого хлеба".
И для Ксеркса, одного из царей великой династии Ахменидов, это были вовсе не пустые слова. Ксеркс без всякой тени сомнений отдавал распоряжения, чтобы его пленникам прокалывали или отрезали уши, губы, пальцы, а для того, чтобы некоторым, чтобы те больше никогда не помышляли о возвращении домой, обливали лицо кипящей смолой. Во время военных набегов Ксеркс и его телохранители самолично вспарывали животы чужеземным беременным женщинам, а их мужьям отсекали головы, выкалывали глаза и отрезали языки тем, кто пытлся призывать на помощь незнакомых богов. Во времена правления Ксеркса было принято сдирать кожу с главарей восставших племен и развешивать её на столбах, наподобие флагов, а сажать на кол непокорных князей было давней практикой ахменидских вождей.
"Чтобы они корчились на солнце, словно червяки, - рассказывал потом Ксеркс потом со смехом во время победных пиров. - Да, как вонючие червяки..."
Он ещё так учил сыновей: "Никого из наиболее непокорных плененных народов нельзя оставлять живыми на их землях, чтобы они не сделались бунтовщиками, на эти земли нужно сразу же заселять своих верных подданых."
Именно потому сам Ксеркс отдавал распоряжения сжигать живьем тысячи пленных, а самых непокорных изрубать на куски и скармливать их изрубленные тела собакам, свиньям и волкам.
Под конец жизни Ксеркс распорядился, чтобы многие из его подвигов были записаны как клиньями на табличках из обоженной глины, а так и на папирусах, а также на свитках из кожи. Эти записи и теперь хранились в одной из комнат огромного пустующего дворца Ксеркса в Персиполе.
"Памятники, воздвигнутые мной, стоят на человеческих трупах, от которых я отрезал головы и конечности", - так записано в одном из свитков, правдиво рассказывающих о победах Ксеркса.
Всех остальных богов, помимо Ахуры Мазды и Арту, которых Ксеркс не почитал, он считал вредными и причислял к злобным дэвам, и потому без всякого без сожаления крушил храмы и святилища во всех городах, которые только встречались ему на пути.
Ксеркс повелел записать также и о том, как он относился к чужим верованиям, потому что тоже считал свои дела поучительными:
"Это была такая страна, где прежде дэвы почитались. Зато потом, по воле Ахуры Мазды, я этот притон дэвов разгромил и провозгласил: "Дэвов не почитай!" И там, где прежде почитались дэвы, я приказал поклоняться Ахуре Мазде вместе с Арту, и никому больше..."
Примерно такие слова Ксеркс приказал вырезать на камнях в Персиполе, чтобы потомки помнили о его преданности своим богам и следовали его примеру.
Не исключено, что Артаксеркс гораздо лучше усвоил бы кровавые уроки своего отца, если бы с ранних лет ему не приходилось чересчур часто слышать ещё одно имя: Кир.
Про этого Ахменида люди говорили так: Кир Великий, Кир Добрый, Кир Справеливый, они произносили его имя с благоговением и счастливым придыханем, вспоминали в своих молитвах, причем без всякого принуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121