"Господи, не только ко мне Ты приходил в таком облике, я все от Тебя приму - и хорошее, и плохое," - прошептал Аминадав, опускаясь перед видением на колени.
Но когда облако приблизилось, стало видно, что это был простой человек, путник в рваной одежде и с чумазым от копоти лицом, который держал в руках большой просмоленный факел и махал им вокруг себя, окуриваясь со всех сторон дымом. Издалека человек и впрямь был сильно похож на дымный столп.
- Что вы здесь делаете, глупые люди, опомнитесь, пока живы! Неужто вы не слышали, что всех жителей в этом селении поразила заразная лихорадка, которую ещё называют "черной водой", и здесь за пять дней все умерли, даже собаки, козы свиньи и петухи, не говоря уже о людях, - крикнул путник страшным, рыбающим голосом. - Уходите скорее, а не то вы тоже скоро покроетесь черными пузырями, от которых никто не знает никакого снадобья, и тоже все умрете!
"Какое счастье, что Абихаил и Анна уехали, - первое, что подумал Аминадав, услышав эти слова. - А то бы они тоже не спаслись от черной заразы.
"А если они и не думали уезжать?" - прокралась следом вторая, ужасная мысль.
"Слава тебе, Господи, за то, что ты надоумил брата сняться из этого места и срочно отправиться в путь!" - постарался как можно скорее избавится от неё Аминадав.
Он даже не заметил, что молится и благословляет сейчас то, что всего минуту назад казалось ему величайшим из несчастий.
Не останавливаясь возле повозки, незнакомец быстро пробежал мимо, продолжая обмахивать себя дымом в надежде, что сквозь него к нему не пристанет страшная зараза.
"Но если Абихаил все же не уехал? - снова подумал Аминадав, и колени его от страха сильно ослабели. - И, значит, тогда..."
Только теперь ему стало ясно, почему во дворах и на улицах не было видно ни одной живой души, и не слышался ни лай собак, не блеяние коз в загонах. Даже лягушки, в изобилии водившиеся в здешней реке - и те почему-то сегодня не квакали, словно все до одной вымерли от "черной воды". И пахло в селении непривычно - дымом и копотью от пожарищ, запахами войны и смерти, приглушающими вонь от чумного гнойника.
Один из слуг Аминадава прильнул лицом к щели в заборе, но тут же в ужасе отпрянул и запрыгнул назад в повозку.
- Хозяин - там тоже все мертвы! - воскликнул он в сильном смятении. И ваш брат тоже мертв, и его хозяка мертвой лежит на пороге. Нужно скорее бежать отсюда - здесь везде "черная вода"! Лучше не прислоняйтесь к забору, хозяин! Давайте вы потом помолитесь разом за всех мертвецов, а то, как бы их на троих не стало больше!
Но Аминадав не поднимался на ноги и продолжал сидеть, прислонившись спиной к забору и безучастно глядя вдаль.
Он никак не мог до конца поверить в такую несправедливость, что он, почти что дряхлый старик, до предела насыщенный жизнью, все ещё почему-то был жив, а молодые Абихаил и Анна - лежали мертвыми за этим забором, среди гноящихся трупов животных. Теперь на коленях перед Амнадавом стояли двое слуг - двое молодых, дрожащих от страха мужчин, которые умоляли как можно скорее бежать прочь из проклятого места и больше не медлить ни минуты, и оба они все время чесались и в страхе ощупывали свои лица и шеи, проверяя, не начинают ли на них уже ненароком вздуваться черные пузыри.
Аминадав посмотрел на них с сочувствием и кротко сказал:
- Благословен ты, Ягве, боже наш, все создавший через слово свое и все назад отнимающий. Вот что - возвращайтесь скорее домой, поспешите в дом моего брата, Иаира, и скажите, чтобы он убирал со столов праздничные кушанья, а приготовил поминальную чечевичную похлебку по двум своим братьям. Приемлем мы от Него добро, неужели не приемлим от Него зло?
- По младшему из братьев, - поправил Аминадава слуга.
- Нет, по двум братьям и Анне, - повторил Аминадав, и лицо его сделалось строгим и торжественным. - Мне тоже придется отсаться здесь, чтобы предать земле тела брата и его жены, а не оставлять их валяться на растерзание бродячим собакам и воронью. А если мне самому суждено умереть от черных гнойников, то я все равно уже стар и давно приготовился в мыслях к концу. Может, для того только я и остался жив до сих пор, чтобы достойно похоронить любимого брата с его женой? А вы не медлите - скорее уезжайте, и не вспоминайте обо мне дурного...
- Мы будем вспоминать о тебе, Аминадав, как о лучшем из людей, сказал слуга, поспешно усаживаясь в повозку, а второй в это время уже натягивал вожжи и понукал лошадей.
"Они ещё так молоды и так хотят жить! - без всякого осуждения подумал Аминадав, глядя им вслед. - Да храни их Господь от всякой напасти!"
Если бы в Амнидаве было больше молодой силы, то он бы закричал теперь в голос по брату и Анне, потому что тоже увидел через отверстие в заборе, что оба они лежат на крыльце без верхнего платья, по всей видимости, до последней минуты пытаясь таким образом спастись от нестерпимого жара и зуда, а над их телами кружится рой черных мух.
Но у Аминадава не было сил ни кричать, ни плакать, ни разрывать в знак скорби на себе одежду или до крови раздирать грудь - в великом горе он просто лег на мокрую землю, в тихо чавкнувшую глину, свернулся детским калачиком и тихо застонал по умершему брату.
Он снова думал о великой несправедливости: почему именно Абихаил и Анна должны были ответить за его грехи и грехи всех родных? Почему именно они?
А потом также длинно и путанно Аминадав, наоборот, думал о великой справедливости Того, кто давно предупрждал через Моисея, что всех без исключения, кто будет ходить кривыми путями и не соблюдать заповедей, Он когда-нибудь будет поражать чахлостью, лихорадкой, горячкой, воспалением, засухой и палящим гибельным ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121