"Пусть возьмет, но только пусть царь будет над нами!"
"Царь возьмет лучших юношей и девушек, лучших ваших рабов, и употребит на свои дела, и вы сами с тех пор будете у него рабами! Если не лучше быть рабами у Господа, чем служить царю? Ведь вы не выдержите и вскоре восстанете на царя, которого сами же хотели..."
Но люди закричали: "Нет, все равно - псть царь нас судит и водит на войну, и мы будем, как все другие народы!"
И Самуил сказал тогда израильтянам усталым голосом: "Ладно, идите каждый в свой город, будет у вас отныне царь и все то, что я сейчас сказал вам..."
Мардохей задумчиво покачал головой и оглядел пиршественный стол.
- Вот и поедают они нас теперь, как сладкий виноград, - произнес вслух Мардохей.
- Ты-ты-ты о чем? - сразу же встрепенулась Гадасса.
- Древние пророки называли иудеев виноградом Господа, его избранной сладкой гроздью. Смотри, сколько жадных ртов сразу же набросились за столом на виноградные гроздья, все хотят нас пожрать...
- Смотри-ка, на моей тарелке тоже выбита к-к-красивая виноградная гроздь, - воскликнула девочка. - Может, это блюдо тоже из храма Иерусалимского?
- Может, и так, - сразу заметно помрачнел Мардохей. - Прежний царь Кир кое-что вернул из награбленного, но ещё больше храмовой утвари из нашего храма разбрелось по свету, и может оказаться теперь в любом из царских домов или их вельмож. Не ешь на этой тарелке, девочка, нельзя держать обглоданные кости на священной посуде...
- А мне вообще не хочется есть, вокруг так много интересного, - сразу же согласилась Гадасса. - С нашей скамьи видно весь царский дворец!
За столом кто-то принялся рассказывать, как три дня назад во время пира один человек потихоньку положил в карман соседа золотую масленку, а потом сам же и донес на него стражникам. И лишь в честь великого праздника бедняга был оставлен в живых - начальник стражи приказал по локоть отрубить ему руки...
Мардохей с печальным недоумением слушал рассказ хохочущего незнакомца, от которого всякого можно было ожидать, и на всякий случай ощупывал свои карманы. А Гадасса тем временем, не отрываясь, разглядывала картины из камня на дворцовых стенах.
На всех был изображен царь Артаксеркс Великий: вот он охотился и руками побеждал могучих львов, и на лице его не было ни тени смятения или страха, а вот царь принимал дань у иноземных послов, и гордый, горбоносый профиль его выражал не радость, а скорее досаду на слишком длинную вереницу посланников.
Почему-то на всех картинах из камня Артаксеркс был выбит очень крупно и казался, чуть ли не в два раза выше ростом и шире в плечах любого стоящего с ним рядом. Но больше всего почему-то поражала воображения мощная, мускулистая нога царя, открывающаяся при ходьбе из-под полы богатого одеяния - одной такой ногой можно затоптать целую армию неприятелей...
- А что, царь и правда такой большой? - тихо спросила Мардохея Гадасса. - Ты же видел его издалека...
- Ну... да, наверное. Он высокий. И ещё его называют Лонгиманом должно быть, у него длинные руки.
- Как жаль, что я не могу сама его увидеть! - вздохнула Гадасса. - Я бы очень, очень, очень хотела увидеть царя.
Одна из дверей в тронный зал дворца нарочно была сегодня открыта дл всеобщего обозрения, и издалека можно было разглядеть, что высоких колонн в зале, инкрустированных красным камнем и преламутром - как деревьев в кедровом лесу, между которыми не трудно и заблудиться. Вход во дворец украшали огромные крылатые быки с бородатыми человеческими лицами, и если как следует вглядеться, то можно было различить уже знакомый по каменным картинам разрез глаз, и нос с горбинкой, и небольшую бородку с мелкими, красиво завитыми кудрями, и корону на голове в виде большого рога. Украшали дворец также и странные хищные птицы с львиными головами, и отдельные львиные головы огромных размеров, покрытые блестящей медью. Сделанные в натуральную величину, широко раскрытые львиные глаза из красной яшмы, белого ракушечника и зеленого стеарита и красный, далеко высунутый язык производили жуткое впечатление... Казалось, ещё одно мгновение, и сам Артаксеркс Великий выйдет на ступени из-за высокой колонны, поднимет руку в знак приветствия, а потом следом покажется и царица Астинь...
- А почему нигде нет изображения царицы? - спросила Гадасса. - Про её красоту рассказывают легенды, неужто никто не выбил её лица на камне? Все девочки в Сузах только рисуют палочками на песке царицу Астинь, но она у всех выходит по-разному.
"Что ты хочешь от тех, кто поклоняется зверям? - усмехнулся про себя Мардохей. - Они бьют поклоны перед палками и камнями, которых называют божествами, а женщины для них - ещё хуже собак..."
Но Мардохей только пожал плечами.
- Как бы я хотела увидеть царицу Астинь! - сказала с вздохом Гадасса. - Хотя бы только одним глазком...
И почти сразу же за столом вдруг зазвенело тихим колокольчиком: "Астинь, Астинь, Астинь!"
А потом гораздо громче и насточивее: "Царица Астинь! Вы слышали? Сейчас сюда приведут царицу Астинь, чтобы показать красоту царицы перед всем народом!"
И на дворцовой площади уже отчетливо слышалось одно и то же слово: "Астинь! Царь покажет нам царицу Астинь!"
Мардохей удивленно посмотрел на Гадассу, как будто бы она была виновата в таком переполохе, но девочка только пожала плечами.
Теперь уже многие гости за пиршественным столом пришли в сильное возбуждение от удивительного известия, и ни за что не хотели подниматься со своих мест раньше, чем приведут Астинь, хотя их время уже вышло и стражники начали всех подталкивать к выходу. Но ещё больше разволновалась толпа на площади, перед воротами - никто не хотел пропустить столь редкого зрелища, и люди так решительно хлынули во дворец, что стражники не смогли сдержать лавину любопытных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121