Теперь нужно так написать, чтобы как можно меньше иноверцев пожелали поднять на нас свой меч и поняли, откуда пришло столько неправды. И все это - благодаря тебе, Мардохей. Я вчера просила царя, а ты сумел убедить его сегодня, и такими словами, что он отдал тебе свой перстень. Чего же ты теперь молчишь?
- Вовсе не от меня, а от Бога было все это. А молчу потому, что вдруг сейчас вспомнил свой давний сон, и дивно мне стало. Не осталось в нем ничего неисполнившегося. Малый источник сделался рекою, и был свет, и солнце, и множество чистой воды...
- Не могу понять, о чем ты сейчас, Мардохей?
Но Мардохей качал головой и говорил словно бы сам себе:
- Все, все было мне предсказано заранее. Два змея - это я и Аман, вон как долго мы шипели друг на друга и противоборствовали, а народы - те, кто собрался под крылом Амана истребить иудеев, а народ, который вокруг меня сбился - это израильтяне, воззвавшие к Богу и спасенные. А ты, Эсфирь - и река, и дерево, и ветер в ветвях...
- Вот и я хочу тебе сказать, Мардохей: переменчив наш господин, как ветер, - неперпеливо перебила его Эсфирь. - И к вечеру от уже заберет у нас печать царскую, а то и вовсе забудет о нашем деле. Не время сейчас рассказывать сказки - нужно успеть составить письмо, вот о чем нужно нам теперь думать.
Мардохей поглядел на Эсфирь: никогда прежде она не казалась ему столь похожей на своего царственного супруга, как теперь, но послушно замолчал и взял в руки перегамент.
Он никогда прежде не составлял подобных писем и не мог быть уверен, что сможет в точности изложить то, что он знал, и чувствовал, но решил, что вместе у них что-нибудь получится...
Вот список с указа, составленного в этот день Мардохеем Иудеяниным и царицей Эсфирь во дворце царя Артаксеркса:
"Великий царь Артаксеркс начальствующим от Индии до Эфиопии над ста двадцатью семью областями и властителям, доброжелательствующим нам, радоваться. Многие, по чрезвычайной доброте благодетелей щедро награждаемые почестями, чрезмерно возгордились и не только подданным нашим ищут причинить зло, но, не умея насытить гордость, покушаются строить козни самим благодетелям своим, не только теряют чувство человеческой признательности, но, кичась надменностью безумных, преступно думают избежать суда и всевидящего Бога. Но часто и многие, будучи облечены властью, чтобы устроять дела доверившим им друзей, своим убеждениям делают их виновниками пролития невинной крови, и подвергают неисправимым действиям, хитросплетением коварной лж, и обманывая непорочное благомыслие державных. Это можно видеть не столько из древних историй, как мы сказали, сколько из дел, преступно совершаемых пред вами злобою недостойно властвующих. Посему нужно озаботиться на последующее время, чтобы нам устроить царство безмятежным для всех людей в мире, не допуская изменений, но представляющиеся дела обсуждая с надлежащей предусмотрительностью".
- О, Мардохей! - огорченно воскликнула Эсфирь, перечитав текст указа. - Ты так много написал и красиво, но ничего не сказал о нашем деле. Кто научил тебя так путанно выражаться притчами и загадками?
- Твой отец, Абихаил, - пробормотал Мардохей несколько сконфуженно. Я привык с ним мысленно беседовать, и сейчас я писал так, словно хотел и ему тоже объяснить про коварные хитросплетения лжи.
- Нет, Мардохей, про это дело нужно писать не высоким слогом, а так, чтобы любой, даже не слишком хорошо понимающий грамоту вояка понял, что к чему, и опустил свой меч. Ты пишешь про Амана так, как будто его уже не существует, но для тех, кто живет в отдаленных областях - он жив, и по прежнему, руководит всеми, кто мечтает о дне узаконенного грабежа. Нет, Мардохей, все эти люди не поймут твоей притчи - с ними нужно говорить прямо и не объяснять, а говорить, что они должны делать, чтобы угодить владыке. Царские подданые привыкли только к таким письмам.
Взяв свиток, Эсфирь сама дописала текст указа от имени царя, и ей было проще, потому что она гораздо лучше знала Артаксеркса и его слог. Она писала также и от своего имени - от имени царицы
"Так Аман Амадафов, поистине чуждый персидской крови и весьма далекий от нашей благости, удостоился благосклонности, которую мы имеем ко всякому народу, настолько, что был провозглашен нашим отцом, и почитаем всеми, преставляя второе лицо при царском престоле; но, не умерив гордости, замышлял лишить нас власти и души, а нашего спасителя и всегдашнего благодетеля Мардохея и непорочную общницу царства Эсфирь, со всем народом её, домогался разнообразными коварными мерами погубить. Таким образом он думал сделать нас безлюдными, а державу Персидскую передать Македонянам. Мы же находим Иудеев, осужденных этим злодеем на истребление, не зловредными, а живущими по справедливейшим законам, сынами Вышнего, величайшего живаго Бога, даровавшего нам и предкам нашим царство в самом лучшем состоянии. Посему вы хорошо сделаете, не приводя в исполнеии грамот, посланных Аманом Амадафовым; ибо он, совершивший это, при воротах Сузских повешен, по воле владычествующего всем Бога, воздавшего ему достойный суд. Список же с этого указа, выставив на всяком месте открыто, оставьте иудеев пользоваться своими законами, и содействуйте им, чтобы восставшим на них во время скорби они могли отомстить в тринадцатый день двенадцатого месяца Адара, в самый тот день".
- Так всем будет понятно, что делать. Пусть все знают, что Аман, замышляющий зло, уже повешен на площади, и пусть тоже боятся, - проговорила Эсфирь, прочитав перед Мардохеем свое продолжение послания.
От возбуждения щеки её разгорелись, даже волосы слегка выбились из-под накидки из прозрачного голубого шелка и змеились по щекам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121