Глава 2
Лаура Крэнстон стиснула руку сестры. Боже, неужели каждой рожавшей женщине пришлось пройти через такие муки! Странно, что человеческая раса еще не вымерла… Она застонала — схватки снова сотрясли ее тело.
— Вот так, — подбодрила сестру Патриция Крэнстон. — Толкай, Лора. Тужься!
— Я… толкаю, — прохрипела Лаура.
— Мама уже едет. Скоро будет здесь.
— Чудно. — Лаура закусила губу. — Вот уж кто знает, как это делается… у-у-у, Боже!
— Милая, — Патриция склонилась к сестре, — тебе не кажется, что пора бы сказать, кто…
— Нет.
— Не понимаю тебя, Лора! Он же отец ребенка.
— Мне… он не… нужен.
— Но у него же есть право знать!
— У него нет… никаких прав.
Боль заставила ее стиснуть зубы. Какие права? Он же почти незнакомец. Нет уж, никаких таких прав! В последние месяцы ей пришлось принять несколько трудных решений. Оставить ли ребенка? Обратиться ли за помощью к семье? А вот решение не сообщать о беременности Франсиско Мендесу далось легко. Ему было наплевать на нее, так для чего говорить ему о чем бы то ни было? Он провел с ней всего час в постели и даже не попытался потом связаться каким-то образом — зачем такому человеку знать о своем отцовстве?
Схватки утихли, и Лаура откинулась на подушку.
— Это не важно. Ребенок мой. И ему нужна только я. Только… — Она снова застонала, выгибаясь на кровати. — Я одна…
— Ты сошла с ума! — Патриция промокнула потный лоб сестры салфеткой. — Лора, пожалуйста, назови мне его имя. Позволь мне позвонить ему. Это Робин?
— Нет! — бросила Лаура, еще сильнее сжимая руку Патриции. — Не Робин. И больше я тебе ничего не скажу. Пэт, ты же обещала…
— Мадам Дженкинс? Извините, мне нужно поговорить с вашей сестрой.
Лаура отвернулась, чтобы сестра не заметила ее слез, а Патриция уступила место доктору Бернсайду. Тот сел на стул у кровати и взял Лауру за руку.
— Как дела?
— Я… — Она перевела дыхание. — Все в порядке.
Врач улыбнулся.
— Да уж, держитесь вы молодцом. Но, по-нашему мнению, с вас хватит.
— Попробуйте договориться с ребенком.
— Именно это я и собираюсь сделать. — Мы решили немного помочь вам. Вы как к этому относитесь?
— Это не повредит моему?..
Схватки возобновились, сотрясая ее тело, и Лаура застонала. Доктор Бернсайд пожал ей руку.
— Нет, наоборот. У вас обоих еще останутся силы. В данной ситуации это самое лучшее, что я могу сделать.
Он поднялся и отошел в сторону, а к кровати подошли двое в белых халатах.
— Не волнуйтесь, — успокоительно сказал один из них. — Вы и не заметите, как малыш будет у вас в руках.
Да уж, подумала Лаура, собираясь сказать что-нибудь шутливое, но тут сильные и заботливые руки подняли ее и положили на каталку и повезли по длинному коридору. Патриция торопливо шагала рядом, а Лаура безуспешно пыталась сосчитать лампы на потолке. Где-то впереди едва слышно открылись двери, и сестра, наклонившись, коснулась губами ее влажного лба.
— Пока, — шепнула она.
— Пока, — тихо сказала Лаура.
— Я люблю тебя.
— Я тоже.
Ее вкатили в комнату с белыми стенами и ярким, как солнце, бившим с потолка светом.
— Вы только расслабьтесь, миссис Крэнстон, — сказал ей чей-то голос.
Лаура ощутила легкое жжение в руке иголка от капельницы уже проникла под кожу.
— Начали, — произнес доктор, и женщина провалилась в беспамятство.
Она не знала, сколько прошло времени; ее несло на легком облаке, а долгожданный крик ребенка все не звучал и не звучал. Словно издалека до нее доносился голос врача, резкий, требовательный, и другие голоса, сдержанно-обеспокоенные. Она слышала какие-то цифры, кто-то говорил о крови, о…
Лаура заставила себя открыть глаза. Свет чуть не ослепил ее. Над ней склонилась медсестра, и Лаура попыталась шевельнуть губами, потому что ей вдруг остро захотелось сказать кому-нибудь, что у ее ребенка есть отец, что она никогда не забудет его самого и тот час в его объятиях…
И затем все вдруг померкло: она летела по длинному, уходящему в глубину тоннелю, и теплое весеннее утро превратилось в знойную августовскую ночь. Она была не в родильном доме, а на вилле, и ее жизнь обещала вот-вот измениться… к лучшему.
Должно быть, это и есть тот самый Франсиско Мендес. Еще тогда, когда Патриция убеждала ее, используя весь арсенал средств — разве что не стояла на руках, — познакомиться с этим мужчиной, Лаура про себя окрестила его «мачо». Высокий, красивый и не сводит с меня глаз с того момента, как только я вошла в комнату.
— Он друг Криса и приехал сюда для закупки какого-то оборудования, — по секрету сообщила Патриция, наблюдая за тем, как сестра расчесывает свои длинные темные волосы. — Ну мама и пригласила его провести у нас уик-энд. — Она усмехнулась. — Надо же ей выдать дочку замуж.
— Прекрати! — Лаура недовольно поморщилась. Впрочем, удивляться нечему. Ей бы следовало знать, что мать не откажется от мысли устроить жизнь двух еще незамужних дочерей. Джоанну ей не достать — та сейчас где-то в Европе; а потому все усилия Глории сконцентрировались на Лауре. Мать, конечно, не знает, что ее Дочь поклялась не связываться с мужчинами, впрочем, если бы и знала, ее бы это не остановило.
— Роскошный мужчина, — зашептала Патриция, — и невероятно богатый. Ему, возможно, не хватает утонченности, но все равно он нечто особенное.
— Как мило, — фыркнула Лаура.
— А зовут его Франсиско Мендес. Сексуально, да?
— Да, — вежливо ответила Лаура. — И кто он, латиноамериканец?
— Испанец, настоящий сеньор. — Патриция хихикнула.
Лаура, в общем-то, ожидала, что сестра попытается познакомить ее с кем-то, но не думала, что Патриция сыграет так тонко. Вместо того чтобы показать Лауре Франсиско Мендеса, показала ее саму этому кабальеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39