..» И издала жуткий вопль.
Какая жалость, испорчено такое чудесное платье, бесстрастно подумал Франс. Из черного шелка, с глубоким вырезом, открывавшим плавную линию грудей, достаточно короткое, чтобы показать длинные стройные ноги. Мокрая ткань облепила тело, и он заметил, как напряглись от холода соски.
Да, красива, но и только. В ней нет ничего, что нужно находящемуся в здравом уме мужчине. Для семейной жизни она явно не годится. А вот на одну ночь…
Франс почувствовал, как его тело откликнулось на эти грешные мысли. Пожалуй, было бы неплохо попробовать изыскать способ наполнить эти злые глаза страстью. А почему бы и нет? Ему вполне по силам укротить ее в постели, как он только что укротил ее здесь.
Он представил, как снимает черное платье и кружевную сорочку — край ее виднелся из-под шелка, — как эти длинные ноги обвивают его, как он целует эти полные, мягкие губы…
Боже, да он сошел с ума! Лаура Крэнстон, конечно, красива, но в этом доме полно прекрасных женщин, нежных, ласковых, кротких и трезвых. Хотя, Лаура, похоже, уже протрезвела. Злость, адреналин и холодная вода рассеяли алкогольный туман. Крики сменились стонами; она стояла по бедра в воде, прижав ладони к вискам.
Он почувствовал укол жалости и, шагнув к пруду, после некоторого колебания протянул руку.
— Вылезайте. — Она взглянула на его руку так, словно это ядовитая змея. — Вы меня слышите? Хватайтесь, я помогу вам выбраться.
— Уж лучше я проведу здесь всю ночь.
— Вы ведете себя, как избалованный ребенок. Позвольте мне помочь вам.
— Я справлюсь сама.
Доказывая это на практике, она поскользнулась на мокром мраморе, судорожно попыталась ухватиться за воздух и не упала только потому, что Франс успел подхватить ее.
— Не надо, — прошипела Лаура. — Отпустите меня…
— Именно это я и намерен сделать. — Он поставил ее на ноги, сбросил с себя пиджак и накинул ей на плечи. Она попыталась сопротивляться, но Франс крепко ухватил ее за руки.
— Мне не нужен ваш пиджак. Мне ничего от вас не нужно.
— Вы замерзли.
— Я промокла, и если вы очень-очень напряжете мозги, то, может быть, догадаетесь, почему.
— Вы были пьяны.
— И?
— А сейчас нет.
— Чудесно. У вас на родине — вы ведь из Испании, да? — всегда так поступают с теми, кто выпил лишнего? А вы слышали о черном кофе?
— Я предлагал, но вы отказались.
— И вы решили с-сделать в-все по c-своему?
Он нахмурился.
— У вас зубы стучат.
— У вас бы тоже с-стучали, если бы вас сб-бросили в фонтан.
— Пойдемте. — Он протянул руку, но она отшатнулась.
— С вами я н-никуд-да не п-пойду. Она вызывающе вскинула голову, и Франс счел за лучшее не спорить и со вздохом подхватил ее на руки.
— Эй! — воскликнула Лаура. — У вас что, тяга к с-смерти? Я же сказала, что м-моя с-семья…
— Она навестит вас в больнице, — мрачно сказал Франс, — если вы не перестанете капризничать, не снимете мокрую одежду и не примете горячий душ.
— В том, что я промокла, виновата не я, ч-черт бы в-вас побрал!
— Но вы и протрезвели.
— Я не протрезвела. Если даже я была пьяна — а это не так, то как я могу быть трезвой через пять минут?
— Холодная вода. Иногда она производит такой вот эффект.
— Откуда вы знаете?
— Это известно каждому мужчине. — Особенно если он пытался доказать, что он мужчина, где-нибудь в джунглях Африки или Южной Америки. Франс поежился. — Пожалуйста, обнимите меня за шею.
— Никогда.
Франс снова подумал, не стоит ли перебросить ее через плечо, но решил не рисковать.
— В доме есть вход, который позволит нам избежать ненужного внимания? Если, конечно, вы не желаете произвести эффект на гостей своим драматическим появлением. Хотя, учитывая то, как вы покинули сцену…
— Это вы устроили спектакль!
— Бармен, пожалуй, не согласится.
— Какой бармен… — Она вдруг осеклась. Что ж, сейчас она вспомнит все остальное и ей станет стыдно. — Да, бармен. Я… я помню.
— Неужели?
— Да. По крайней мере… — Лаура замялась. — Скажите, я и вправду вела себя как идиотка?
Есть ли смысл говорить ей об этом, подумал Франс.
— Вы были немного… навеселе.
— Другими словами, — тихо сказала она, — я была пьяна.
— Люди забудут.
— Трудно забыть женщину, которую унесли, как… Да, плохая вышла шутка. Франс решил пожалеть ее.
— Они запомнят лишь то, что некий мужчина был пленен вашей красотой и не пожелал делиться ею с другими.
— Вы весьма любезны. Если бы я не знала правды, то могла бы в это поверить.
— Именно так я все объясню завтра, если меня об этом спросят.
— Это уже не любезность, а галантность. А вот там есть дверь, за кустами.
Дверь открылась от легкого толчка За ней оказалась кладовая.
— Можете меня отпустить, — сказала Лаура. Пожалуй, можно, подумал Франс. Но в том, что она промокла и замерзла, — моя вина. Оставлять ее одну нельзя.
— Я отнесу вас до вашей комнаты, сеньора. Вы только скажите, где она.
Следуя ее указаниям, он быстро поднялся по служебной лестнице на второй этаж.
— Вот эта дверь, слева, — сказала Лаура. — Она открыла дверь, и Франс внес женщину в комнату, сразу же почувствовав слабый запах ее духов. — А теперь отпустите.
Он кивнул.
— Конечно. — Но не отпустил. Франс стоял в темноте, вдыхая аромат жасмина и роз, чудесным образом сохранившийся после купания в пруду, сам удивляясь тому, что его руки словно не желают расставаться с ношей.
— Я… — Она вздохнула. — Я должна извиниться перед вами.
— Извинения будут приняты, — он улыбнулся, — но только если вы назовете меня Франсом.
Лаура рассмеялась.
— Вам бы следовало сказать, что извиняться не за что.
— О, после всех ваших оскорблений, полагаю, я кое-что заслужил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39