С разными прочими именами-отчествами?

- Вс¸! - сказал Костенька и пожал плечами. -
Представь себе - вс¸!
-
Только двое и есть?! Не может того быть! Фамилия наша известная, так что
гляди внимательнее! Хоть бы еще одного угляди - трое, это уже не двое!

И Костенька углядел: Павел Александрович, год
рождения - 1828-й, год смерти - знак вопроса. Соученик Н. Г. Чернышевского по
Саратовской гимназии, прототип Рахметова в романе Что делать?.
В 1857 году уехал в Океанию с целью основать там коммунистическую колонию.
Оставил А. И. Герцену денежные средства - фонд на революционную работу.
Н. П. Огарев, доверенное лицо А. И. Герцена, передал фонд С. П. Нечаеву.

- Нечаеву? Знаешь ли, Костенька, Нечаев очень был
знаменитый революционер-террорист! Он, знаешь ли, Достоевскому прототипом многократно служил.
А в науке до сих пор дискутируется: признавал Ленин Владимир Ильич террориста Нечаева
за своего учителя либо отрицал начисто и совершенно? Нерешенный вопрос!
Не в силах ответить наука. И вообще, скажу я тебе, Костенька, мы с тобой уже
коснулись выдающегося периода нашей истории. Я множество книг по вопросу прочитал,
я знаю.
Костеньке тоже было
интересно:
- Ты вот, дяд
Костя, годы провел в библиотеке, это прекрасно! Ты не знаешь ли, большой был
тот фонд Герцена или - так себе? Ерунда какая-нибудь?

- Этого профессиональные революционеры, представь себе,
не сообщали. А вообще-то удивительную биографию обнаружили мы с тобой в
Словаре: прототип Рахметова этот Павел Александрович - это
раз, уже в то время коммунист от самого Маркса - это два, уплыл в Океанию
- это три. Самое-самое интересное - три! Потому что - романтическое! Спасибо
тебе, Костенька! Без тебя я бы ничегошеньки о Бахметьевых не узнал!

- Спасибо - это хорошо, я живой человек, поэтому
люблю благодарности, но совесть не позволяет умолчать: тут одна деталь при
ближайшем рассмотрении обнаруживается.
-
Что за деталь?
- Павел Александрович -
он без мягкого знака.
-
Уточни?
- Уточняю: Павел
Александрович - он Бахметев, а не Бахметьев. Пустяка какого-то, мягкого
знака ему до Бахметьевых не хватает. Мужик что надо, но вот - деталька... Можно
сказать, компромат.
- Ай-ай! Я
уже успел сильно размечтаться! И всегда со мной так: если быстренько размечтаешься, значит,
после хвататься тебе в разочаровании за собственную голову! - Бахметьев К.
Н. схватился за голову. - Вот так!
-
Океанию не жалей, - посоветовал Костенька. - По сведениям, там черт ногу сломит,
в Океании. Сколько там разных государств, кому эти государства приписаны, сколько
народонаселений, сколько языков - никому толком не известно. Самостоятельная эта
часть света или не самостоятельная - неизвестно. К тому же поехать в Океанию
- это даже и для меня накладно. Это только для Сержика Мавроди подходит. А
живут в Океании кенгуру. И еще подобные сумчатые.

- Что они, хуже всех, что ли, - сумчатые кенгуру?
Они - тоже звери, не хуже других зверей. Нет, что ни говори, я с удовольствием побывал
бы в Океании. Жалею - не пришлось!
-
Кто говорит, что кенгуру хуже? Никто не говорит - хуже. Но, может, дяд
Костя, ты все ж таки пойдешь на компромисс? Мягкий знак - да разве это принцип?
Стоит ли из-за мягкого делать серьезную разборку?

- Пойми, Костенька, тут действительный принцип! В
моем возрасте - и к кому-то примазываться, выдаваться за родственника? Хот
бы за однофамильца?! Нет и нет! Нынче мне как никогда надо глядеть фактам
в глаза: я - Бахметьев, а он Бахметев! Есть разница! Налицо разница!

- Тогда - не скучай, дядя Костя, а мне пора.
За мной с минуты на минуту должны приехать.

- Кто должен-то?
-
Милиция.
- Милиция? Это
как же? Это как же понять?
Бахметьев К.
Н. настолько удивился, что огорчение по поводу Океании пусть временно, но
забылось.
- Ну как же! Милиция мен
сюда привезла, значит, и отсюда должна увезти. И мне моего следователя подводить нельзя.
Мы с ним кореши.
- Ты, Костенька, что
- подследственный? Или - еще кто?
-
Я? Я по всей форме подследственный. Дело на меня заведено, допросы оформляются, все
чин чином. Кто вздумает познакомиться с бумагами - пожалуйста, все оформлено. Я
месяц с хвостом обязательно под следствием должен находиться, обстановка диктует.
Больше не надо, но месяц с хвостиком - обязательно! Необходимо для тех
же обстоятельств.
- Уж не прикончил ли
ты кого-никого? А? Если по душам?
-
Что ты, дядюшка, разве можно? Мне? Самому? Да не в жизнь!

Тут и раздались четыре звонка подряд, и Костенька поднялс
со стула, все еще молодой и стройный.
Такого -
и в милицию? Бахметьеву К. Н. сделалось неприятно: выбьют в милиции Костеньке зубы,
еще что-нибудь придумают?
Костенька же
был совершенно спокоен и крикнул:
-
Войди!
В дверях пощелкал
ключ, вошел милиционер, звание старшина, рослый, в годах и с усиками. Он
вошел, взял под козырек:
-
По вашему приказанию явился!
-
Здорово! - отозвался Костенька. - Шагай в кухню, подкрепись. У нас восемь минут
в запасе!
Старшина еще козырнул и
молча, строевым подался в кухню. Бахметьев К. Н. с удивлением спросил
Костеньку:
- Ключ-то у старшины откуда?
Я же тебе один-единственный ключ давал?
-
Где один, там и много! Это же, дядя Костя, не что иное, как закон: где
один, там обязательно много.
Сильно чавкая,
старшина из кухни подал голос:
-
Наши минуты - они правда что в обрез. Начальнику отделения машина требуется на
убийство ехать. Еще и неизвестно, какое убийство, - то ли бытовое, то ли
финансовое, то ли политическое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21