Должно быть, проявились до сих пор не реализованные особенности Костенькиного организма -
то ли он обонял, как охотничья собака, то ли видел, будто ястреб, то ли слышал,
как заяц с большими-большими ушами, но что-то такое органическое жизнь
в нем вдруг востребовала...
Еще
недавно неряшливый - нечесаный, везде, где можно и где нельзя, расстегнутый, -
Костенька нынче преобразился: расчесан-надушен, на пальцах перстни, на ногах
белые с синими или красными по белому полосами носки, галстук из пестрых пестрый,
костюм то ли блестящий, то ли матовый и неизвестного качества. (Правда, надо
сказать, несколько раз Костенька являлся и в прежнем своем виде: расхристанный, под
градусом.)
Костенька посещал
Бахметьева К. Н., и всякий раз это было интересно, но с еще большим интересом воспринимался его
уход. Может быть, потому, что уходил он особенно - и попрощавшись, и пожелав
больному скорого выздоровления, он все равно не уходил через двери, а мгновенно исчезал,
казалось, сквозь стены. Наверное, потому, что он вот так исчезал, и думать
о нем уже не хотелось: был, не стало - значит, так и надо, и все дела.
Тем более что дела-то были доведены до конца, главный разговор, главное соглашение состоялось месяца
два тому назад, разве только чуть меньше, вскоре после того, как под присмотром и
при активном содействии племянника Бахметьев К. Н. был эвакуирован обратно
домой из больницы, из ракового корпуса.
И
только он вернулся домой, только осмотрелся в родных пенатах, в которые
и вернуться не чаял, как его даже и не в субботний, в какой-то другой день, в
среду кажется, навестил Костенька, принес всяческой снеди, а еще принес
бумагу с печатью и собственной подписью... Бумага эта была завещанием (на
случай смерти Бахметьева К. Н.), по которому двухкомнатная, с кухней 6,5
кв. м, отходила в пользу Костеньки.
Бахметьев К.
Н. подивился и бумагу подписал - очень старался вокруг него Костенька, его
надо было чем-то отблагодарить.
Костенька быстренько уложил
бумагу в шикарный, чуть ли не слоновой кожи кейс:

- Я, дядя Костя, я нынче тебе честно и по гроб жизни благодарен! Другой
бы на моем месте знаешь как? Другой бы получил твою подпись и - что?
В тот же день и спровадил бы тебя с жилплощади в известном направлении -
туда, где ты так и так очень вскоре будешь. Но я - нет! Я буду до конца
твои заключительные дни поддерживать. Во-первых, я помню, что ты меня еще
не родившегося из воды спас, во-вторых, я знаю, что ты подписал мне до
чрезвычайности важную бумагу. В общем, ты, дядя Костя, сыграл исключительную роль
в моей жизни, о чем я никогда и никогда не забуду!

- Ну а зачем тебе, Костенька, эта двухкомнатная? -
поинтересовался Бахметьев К. Н. - Зачем? Малогабаритка и санузел совмещенный? Я
у тебя был на твоем новоселье, видел твои хоромы, потому и удивляюсь.

- Мне, дядя Костя, не для себя. Мне - для нас.

Когда в субботу через две недели Костенька снова
Бахметьева К. Н. навестил, он постарался узнать, что это значит - дл
нас?
Оказалось, дл
нас нужны вот эти две комнаты с кухней, чтобы позже занять всю лестничную площадку,
а лестничная площадка тоже для нас нужна, чтобы занять весь
подъезд. Весь, кроме двух первых этажей, в которых люди как жили, так и
будут жить. Будто ни в чем не бывало! Чтобы жилой дом по-прежнему выглядел
как жилой дом, как жилой подъезд.
-
Сколько много-о! - поразился Бахметьев К. Н. - А куда же денутся жильцы с
других этажей?!
- Не беспокойся, дяд
Костя! Люди с тех этажей получат жилплощадь в пределах окружной дороги, так
что ты не беспокойся! Это уже моя, это уже не твоя забота!

- Ну, Костенька, если ты все это можешь, тогда
зачем тебе ждать меня? Покуда я уберусь из своей двухкомнатной ногами вперед?! Занимай
покуда всю лестничную, а мне можно будет не торопиться.

- Видишь ли, дядя Костя, - не без философии стал
объяснять положение Костенька, - видишь ли, разные люди действуют по-разному. Один
торопится сразу же захватить большую территорию и на ней искать свою главную точку
опоры, другие наоборот: сперва - точка, а уже затем расширяют ее до всех
необходимых размеров! Я предпочитаю последнее.

Тут вопрос и перешел в теоретическую плоскость, Костенька воодушевился, разоткровенничался и
стал излагать дальше.
Он
имеет целью создать Центральный Институт Криминальной Информации, сокращенно ЦИКИ,
который будет обладать банком данных - кто, кого, когда убил или ограбил, каков
получился при этом результат в долларовом выражении, кто, кого, когда имеет
в виду убить, ограбить или разорить, какие при этом результаты прогнозируются... Бахметьев К.
Н., слушая внимательно, понимал плохо, зато ясно видел Цику: большая ящерица с
большими ушами, серо-зеленого камуфляжа, очи черные.

- Да как же это ваша Цика будет существовать? -
удивлялся он. - Ее завтра же на всех твоих этажах заарестуют - и делу конец?

- И даже ничего подобного! - объяснял Костенька. -
Информацией Цики будут пользоваться многие клиенты, в том числе - государственные службы!

- Но тогда тебе надо будет сильно охраняться от
всяческой мафии. Кто-кто, а эти пришибут. Тебе не страшно? Ты еще молодой, тебе
жить да жить?!
- Я
и буду жить да жить! И вот я хочу, чтобы солидный криминал тоже получал
информацию Цики.
- Как же так?
Я что-то не пойму. Уже ослаб понятием.
-
Тут, дядя Костя, в основе лежит совершенно новая и очень сильная идея! Иде
сотрудничества двух структур. Если подумать, подумать серьезно, - они друг
без друга не могут, они друг другу совершенно необходимы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21