Когда она наконец поверила ему, ее наполнили ощущения стыда и смятения и она убежала. Как она тогда плакала! Что бы ни говорила ей миссис Кастэрс – а добрая женщина перепробовала все, – она не могла успокоиться. Единственной ее мыслью тогда было, что она не может оставаться в этом доме, каждый день встречаться с Аланом, заново переживать те унизительные мгновения, жить его милостями. Эту последнюю причину она и использовала как предлог, чтобы как можно скорее покинуть его дом.Но так и не смогла забыть его, чем бы ни занималась. Тяжелая работа и разнообразные светские развлечения заполняли ее время, но не сердце.Когда ей было двадцать лет, в ее жизнь вошел Гарри Стивенсон. Несмотря на красивую внешность, привлекающую множество поклонников, она все еще была девственницей. Гарри стал сперва ее фотографом, потом другом и в конце концов любовником.Почему она отдалась именно ему?Он хорошо к ней относился. Был ласков, добр. И однажды поймал ее в момент слабости. А потом дело было сделано. И, по правде говоря, она нашла успокоение в близости с ним, в его объятиях и словах о том, что он обожает землю, по которой она ступает. Собственно говоря, Гарри не делал вид, что на самом деле любит ее, и в некотором роде это облегчало дело. Если бы он влюбился, она чувствовала бы себя виноватой. Но Эбони нравилась ему, он желал ее и, в конце концов, даже попросил выйти за него замуж, сказав, что они вместе поедут в Париж и добьются там небывалого успеха.Разумеется, она была вынуждена отказаться, и, хотя Гарри и расстроился, это не разбило его сердце и он все равно уехал в Париж, а Эбони продолжала карьеру модели здесь, в Сиднее. Некоторое время она чувствовала себя очень одинокой и подавленной и начала задумываться о том, правильно ли поступила. А затем случилось непредвиденное. Алан стал ее любовником, и она быстро обнаружила, что весь опыт, приобретенный в постели с Гарри, не подготовил ее к дурманящему возбуждению и болезненному, всеобъемлющему восторгу, охватывающему ее в объятиях Алана.Потому-то я сейчас здесь и нахожусь, простонала она про себя и с болью посмотрела на спящего рядом с ней мужчину.Прошлая ночь не оставила никаких сомнений в том, что она не в состоянии сопротивляться чувственной власти, которой обладал над ней Алан. Как бы зла она ни была на него, стоило ему лишь коснуться ее – и она пропала.И так будет всегда, в отчаянии подумала Эбони. Любит она его или ненавидит, но, когда бы он ни захотел ее, она всегда уступит ему. И именно понимание своего унизительного положения заставило Эбони не менять решения, которое она почти уже приняла, – уехать в Париж вместе с Гарри.Ежась от холода, она выскользнула из теплой постели, надела на голое, слегка побаливающее тело белый купальный халат и чуть покраснела, виновато вспомнив о том, что именно она, а не Алан, была ненасытна этой ночью. Может быть, потому, что знала – это в последний раз?Может быть. Даже теперь – соблазн вернуться в постель, разбудить его руками и губами и...Во рту стало горько. Может быть, надо просто почистить зубы, а может, это – поднимающаяся внутри ненависть к самой себе. Что бы то ни было, она внезапно почувствовала себя грязной, оскверненной, испорченной с головы до пят. Нужно бежать от него, из Сиднея, из Австралии. Это – единственная возможность.Тихо выскользнув в холл, она взяла телефон и набрала номер из лежавшей рядом записной книжки.– Отель «Рамада», – ответила телефонистка.– Соедините меня, пожалуйста, с комнатой Гарри Стивенсона.– Одну минуту, мадам.Ожидая разговора с Гарри, она с беспокойством поглядывала на дверь спальни. Хорошо, если бы Алан не проснулся. Инстинкт подсказывал ей, что необходимо держать свои планы в тайне. Пока она не очутится в безопасности в самолете, Алан не должен ничего знать.Наконец в трубке послышался немного сонный голос Гарри.– Алло.– Это Эбони, – быстро сказала она немного охрипшим голосом. – Мне надо увидеться с тобой этим утром. Ты будешь на месте около девяти?– Конечно, любовь моя. А почему такая спешка? Ты же уже отказала мне. Снова.– Я передумала… Кажется.– Только «кажется»?– Нам нужно поговорить.– Я весь внимание.– Не по телефону.– Почему?Она помедлила, потом тихо сказала:– Я не одна.Гарри неопределенно хмыкнул.– Ах, вот в чем дело. Так какие трудности? Ты намекнула ему, что в его услугах больше не нуждаются, а он не понял намека?– Что-то в этом роде.– Понятно... – Он устало вздохнул. – Ну что ж, избавься от него на некоторое время, любовь моя, и быстренько приезжай сюда. Если дело действительно обстоит так плохо, как кажется, то, по-видимому, тебе нужна жилетка, куда можно было бы поплакаться.Она почувствовала комок в горле.– Ты так добр ко мне, Гарри.– Разумеется, все мои прежние знакомые говорили это. Я добрый малый. Но скажи мне одно. Обычно в кино – да и в жизни тоже – отрицательные герои порывают с женщинами. Впрочем, неважно. Я буду тебя ждать, любовь моя. Пока. – И он повесил трубку.Эбони осторожно положила свою, но когда повернулась, в дверях спальни с грозным выражением лица стоял Алан.– Ты не можешь выйти замуж за Стивенсона, – заявил он. – Ты не любишь его.Она смотрела на него, стоящего абсолютно голым как ни в чем не бывало. И выглядел он необычайно привлекательным. В его стройном, высоком теле не было ни грамма жира, а редкий темный волосяной покров придавал ему несколько первобытный вид. Дать ему в руки копье, и получится неплохой дикарь, с горечью подумала она.– Откуда ты знаешь? – спросила Эбони, откинув за спину упавшие на лицо волосы.– Потому что ты не способна никого любить, – хрипло сказал он.Она коротко рассмеялась, наполовину недоверчиво, наполовину вызывающе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43