И все лишь потому, что я художник, лишь потому, что я не училась в пансионе благородных девиц и не ношу аристократические шмотки, лишь потому, что предпочитаю писать людей — порою мужчин, порою обнаженных, — а не лес и полянки! Но это еще не значит, что… что…
— Я понял, — сухо отозвался Кэмерон. Глупо, конечно, сопротивляться в таком положении: он по-прежнему нависает над ней, юбка задрана, ей каким-то образом удалось расстегнуть его рубашку. Теперь им оставалась лишь словесная баталия. Ром подвинулась в сторону из-под его могучего торса, но чуть не упала с дивана. Кэмерон схватил ее и, крепко держа, попробовал переменить позу. Туманным недоверчивым взглядом она следила за ним.
Чей-то легкий вздох заставил ее оторвать глаза от его золотистых зрачков. Кэмерон повернул голову, и она посмотрела в том же направлении — в дверях стояла Мэдлин. На бледном сердитом лице выступили красные пятна.
— Кэмерон, как ты можешь? Ты совсем забыл все приличия! Здесь, в этом доме, когда рядом дети!
Назло невестке он снова склонился к Ром, она обвила его дрожащими руками. Потом он сказал устало и обреченно:
— Да ладно тебе, Мэдди, не шуми.
— Не шуми! Нечего мне приказывать, Кэмерон Синклер! Если ты не уважаешь меня, то подумай хотя бы о детях своего брата!
Он сел на диване, пригладил волосы и нетерпеливо оборвал ее:
— На кой черт ты приплела уважение к тебе и детям? Лучше не отвечай, а иди отсюда, хорошо, Мэдлин? Я скоро приду в гостиную.
Онемевшими руками Ром отчаянно пыталась расправить одежду. В этот миг она ненавидела себя, Кэмерона и вторгшуюся Мэдлин.
— Хорошо, я уйду, — прошипела увядающая леди, — но лишь потому, что не желаю ни минуты дольше находиться в одной комнате с этой… этой… — Изысканные манеры впервые изменили ей, Мэдлин резко повернулась и ринулась вон, хлопнув дверью. У Ром было ощущение, что из нее, как из воздушного шарика, выпустили воздух.
Кэмерон протянул ей руку и помог встать, откинул каштановый завиток с ее щеки и задержал ладонь на выпуклой скуле.
— Прости, лапочка. Я от всей души, искренне сожалею. Мэдди чертовски бесится, когда нарушают ее пресловутые моральные нормы, но это скоро пройдет. Завтра она уже будет просить прощения, а послезавтра совсем позабудет об этом.
Ром нервно хохотнула, заправила блузку и сказала:
— Не бери в голову. Я тоже думаю, что стоит ей только проветрить эту комнату, и она притихнет. Интересно… как ты считаешь, какие слова в мой адрес застряли у нее в горле? — Дрожащие губы растянулись в слабое подобие улыбки. Кэмерон взял ее за плечи и осторожно встряхнул.
— Не обращай внимания! Ведь из-за этого между нами ничего не изменится.
— Ох, отстань…
— Да-да, учти, девочка моя. — Он погрозил ей пальцем и строго прищурил янтарно-медные глаза, недавно черневшие, как пучина. Он принялся спокойно застегивать рубашку, вовсе не торопясь к Мэдлин. Ром не знала, радоваться ей или злиться, она только понимала, что ей не стоило связываться с таким, как Кэмерон Синклер. Потому что это тупик, ничего хорошего из такой связи не выйдет. Они несовместимы, как Реджи и Кэролин Уоллингфорд. Слайды воспоминаний закружились в ее голове, и она осознала, что видела лишь одну сторону отношений своих родителей, ослепленная заботой о собственной независимости. Ром с горечью произнесла:
— Кэмерон, скажи: если бы я была из твоего социального круга, ты бы так же запросто решил, что я хочу лечь с тобой в постель?
Оскорбленный, он посмотрел на нее так, словно она совершила преступление, но она не опустила глаз. Без всякой к тому необходимости она вскинула голову и выжидательно улыбнулась ему. Тишина звенела у нее в ушах, и казалось, что их хрупкая нежность друг к другу вот-вот рассыплется. Наконец он заговорил. Его взгляд стал нахальным и дерзким.
— Ром, ведь ты вполне опытная женщина, но до удивления недалекая. Объясни мне: если ты так ненавидишь «мой социальный круг», то почему тебя не коробит получать наши деньги?
Она побледнела и закрыла глаза. Удар был прямым — и заслуженным. Губы задвигались, шепча извинения, и вдруг она услышала его шаги. У самой двери он оглянулся с полным равнодушием и сказал:
— Завтра мы выезжаем в восемь утра.
Глава 7
Ром спала беспокойно и проснулась с первыми лучами заглянувшего на балкон лимонного солнца. Она долго лежала, закинув руки за голову, и мысленно заново проигрывала вчерашнюю головоломную сцену. Как она теперь явится на глаза Мэдлин? Да и с Кэмероном будет непросто объясниться. Все такие безалаберные в личной жизни или только она? Связано ли это каким-то образом с ее профессией? Почему личная жизнь стольких известных ей художников неумолимо катится в пропасть?
О, какой благоразумной она была: приняла этот заказ, чтобы уехать из города и обдумать дальнейшую жизнь. Конечно, Ром Кэрис умеет обходить пропасти, такая умница! И что из этого получилось? Все чувства к Джерри совершенно незаметно растаяли, и не успела она опомниться, как уже попала в новую историю.
Перевернувшись на живот, Ром уткнулась в шелковистую желтую подушку. Вчера Нора выносила подушку на солнце, и она впитала ароматную свежесть летнего дня. Нора уже сорок один год замужем. Интересно, испытывала ли она столько волнений в юности. Сейчас их семейная жизнь вроде бы тиха и спокойна. А металась ли Нора когда-нибудь ночи напролет в горячке страсти, изнемогая от желания познать каждую клеточку тела Фостера? А почему, собственно, именно Фостера? (Ром, и не стыдно тебе так думать?) А Мэдлин Кинг? По ней не скажешь, что когда-нибудь она переживала что-либо подобное.
Правда, вчера она выдала себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49