– Тем не менее рад вас видеть.
– Черт побери! – взорвался адвокат. – Ты до сих пор не усвоил, что это неприлично – заставлять себя ждать. Ведешь себя так, словно рос на конюшне. Неудивительно, что твой отец всегда сгорал со стыда за тебя. Твое место – среди подонков общества!
Дэлтон замер. Его взгляд стал жестким и опасно холодным.
– Поосторожнее в выражениях.
Де Шамп остолбенел.
– Ты еще смеешь мне указывать?
– Почему бы и нет? – отпарировал Дэлтон тем же убийственно безразличным тоном.
Адвокат сжал кулаки, но лицо его не утратило обычного самодовольно-чопорного выражения.
– Заходи! – скомандовал он, круто поворачиваясь и направляясь обратно в библиотеку.
Дэлтон вразвалку последовал за ним и плюхнулся в кресло перед массивным письменным столом отца, не сводя с адвоката пристального взгляда. Дэлтон ненавидел эту комнату. Именно здесь отец столько раз устраивал ему жестокую выволочку, а иногда и ремень пускал в ход. А теперь вот приходится терпеть оскорбительные выпады де Шампа… Но это ненадолго.
– Послушайте, приступим к делу. Вы не любите меня, я не люблю вас, и чем скорее мы покончим с формальностями, тем скорее сможем разойтись в разные стороны.
Де Шамп улыбался, как сытый кот.
– Боюсь, все будет не так-то просто.
– С чего бы это?
Де Шамп пропустил вопрос мимо ушей и извлек из портфеля большой плотный конверт.
– Ты готов выслушать завещание отца?
– Для этого я и приехал. Не тяните!
Билл с минуту смотрел на Дэлтона, пытаясь скрыть отвращение.
– Ты не очень-то считался с отцом, верно?
Дэлтон расправил плечи:
– Хватит читать мне мораль. Вам не понять, как я относился к отцу, и более того – это вообще не ваше дело. Вы просто наемный служащий, так что выполняйте то, за что вам платят. Огласите завещание.
Лицо де Шампа напоминало спелый помидор, который вот-вот лопнет, но, нацепив очки, он начал читать:
– «Я, Паркер Эверетт Монтгомери, находясь в здравом уме и твердой памяти, оставляю по двадцать пять тысяч долларов каждому из моих преданных слуг: Тельме, Эльвире и Марку.
Моему сыну, Дэлтону Уинслоу Монтгомери, я оставляю свой дом, а также деньги, акции и другие ценные бумаги, однако лишь при условии, что он найдет своего первого ребенка, зачатого путем искусственного оплодотворения, и примет на себя юридические обязательства по отношению к этому ребенку».
Дэлтон сидел как громом пораженный, словно утратив способность двигаться. Даже мозг его, казалось, отключился.
Зато адвокат явно наслаждался произведенным эффектом. Он откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся:
– Ну как, сынок? Нигде не чешется?
Дэлтон вмиг стряхнул с себя оцепенение.
Он сдавал сперму, когда отчаянно нуждался в деньгах. С тех пор прошло более пяти лет! Каким образом отец до этого докопался?
Де Шамп поднялся, бросил завещание на стол и победно улыбнулся Дэлтону:
– Прочти сам. Возможно, тогда лучше дойдет.
– Но как… – прохрипел Дэлтон. В горле саднило, будто он проглотил бритву.
– Могу напомнить, что твой отец был очень влиятельным человеком; у него повсюду в штате имелись друзья, и любой из них мог снабдить его информацией. – Де Шамп уже не скрывал злорадного ликования. – А ты лучше других должен бы знать, что за хорошую цену все возможно.
– Но что… что, если ребенка нет и не было? Я хочу сказать… – У Дэлтона заплетался язык. – Нет ли там пункта о непредвиденных обстоятельствах?
– Нет. Твой старик наверняка вообразил, что ты наплодил кучу отпрысков – вон ты какой жеребец.
С этими словами де Шамп вышел из библиотеки.
Дэлтон подпер голову руками и несколько раз глубоко вздохнул. К горлу подступала тошнота.
Что же дальше? Без денег он погиб. Он может потерять все. Но что еще больнее – отец одержал верх. Дэлтон чувствовал: где бы в эту минуту ни находился Паркер – он смеется.
Каким-то образом Дэлтону удалось встать и добрести до двери, где он столкнулся с Тельмой, держащей в руках поднос. Он прошел мимо, успев заметить ее испуганный, встревоженный взгляд.
Тут уж было не до того, чтобы успокаивать Тельму: у него самого подкашивались ноги. Только добравшись до машины и захлопнув дверцу, он начал приходить в себя.
– Я обыграю тебя на твоем собственном поле, старик. Еще не знаю как, но обыграю.
Глава 5
Галфпорт, штат Миссисипи, июль 1994 года
Весь кухонный стол в скромном доме Фрейзеров был завален бумагами. Лия бросила карандаш, помассировала шею и вздохнула.
Ей необходимо было отвлечься от утомительного перекраивания семейного бюджета, хотя краткий отдых вряд ли помог бы в решении ее проблем. День ото дня расходы росли; от Лии требовались чудеса ловкости и изобретательности, чтобы обойтись теми скудными средствами, которые имелись в ее распоряжении.
Она рассеянно теребила шелковистый каштановый локон, бесцельно обводя глазами кухню, и вдруг ее лицо прояснилось: взгляд упал на фотографию, стоявшую на буфете. Снимок изображал ее мужа, их сына Коти и собаку Джоджо.
Лия улыбнулась, но тут же почувствовала, как к глазам подступают слезы, и поспешно отвернулась. Теперь она смотрела в большое окно, фонарем выступающее в сад. Занимался чудесный день, хотя Лия прекрасно знала, что к девяти часам влажная жара станет невыносимой. Пока сидишь в помещении, все еще не так страшно. Увы, даже сегодня, в субботу, она и мечтать не могла о том, чтобы остаться дома. Ей предстояла поездка в специализированную клинику в десяти милях от Галфпорта: там она проведет у постели мужа почти весь день. Коти останется на попечении ее подруги, которая к тому же иногда помогала ей в работе.
Лия услышала легкое постукивание и увидела на дереве дятла, который пытался продолбить клювом пластмассовую кормушку для птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102