Он и раньше видел работающих женщин вроде нее, они гонялись за мужчинами, похожими на Руни. Белая шваль – вот они кто, и ничего больше.
Два дня назад он привел ее в дом, и все это время у Шелби было отвратительное, просто ужасное настроение. Он несколько раз довел Анну Бет до слез. Впрочем, у нее глаза всегда на мокром месте. Да разве он виноват? Ведь это Руни ее привел. Никакая кретинка с острым языком и тугой задницей не сорвет его планы насчет будущего единственного сына. Он пока не знает, что ему суждено стать политическим деятелем.
Все, что необходимо Руни, – это пара сенсационных дел и много-много денег, и тогда ему открыт путь к вершине политической лестницы. Дела не проблема, был уверен Шелби, но денег маловато.
Он улыбнулся. Скоро они будут, и столько, сколько надо для продвижения Руни во власть, в сенат.
Шелби любил размышлять об этом, мечтать, прислушиваться к внутреннему голосу, обещавшему ему желанное.
Но что-то надо делать с этой Даной Бивенс, а это не просто. Во-первых, Руни сейчас думает не головой, а совсем другим местом – тем, что промеж ног, а во-вторых, Бивенс, конечно, белая шваль, но обертка хороша, ничего не скажешь.
Она без колебаний схватилась с ним и за это достойна восхищения. Фактически она выиграла первый раунд, а это кое-чего стоит. Она докопается до сути. Она умеет держаться, но ей недостает лоска, который необходим жене Руни Тримейна.
Шелби ухмыльнулся и сделал очередной глоток своего лечебного кофе. Техас. Он не поверил в эту историю, хотя сам не знал почему. Но это не важно. Она не та женщина, которая подойдет его сыну. Руни нужна жена с голубой виргинской кровью, как у него, чтобы их прекрасные дети продолжили славный род Тримейнов. А Дана Бивенс пускай возвращается в ту дыру, из которой выползла.
Над своим решением Шелби думал достаточно долго, а потом потянулся к телефону.
После седьмого гудка трубку сняли.
– Позвольте поговорить с Говардом.
– Он спит, – ответил раздраженный женский голос.
– Черт возьми, мне не важно, чем он занимается! Скажите, что это Шелби Тримейн.
На линии стало тихо. Потом в трубке раздалось:
– Простите, мистер Тримейн. Мэри Джейн не знала, кто это.
– Засунь свои извинения себе в штаны, – отрубил Шелби. – У меня есть работенка для тебя. Я хочу, чтобы ты выяснил все о женщине по имени Дана Бивенс. Она репортер из Ричмонда.
– Когда вам необходима информация?
Шелби посмотрел на часы.
– Два часа хватит?
– Вы серьезно?
– Да уж куда серьезнее, – холодно ответил Шелби.
– Сделаю все, что смогу, сэр.
Шелби швырнул трубку на рычаг и направился к бару смочить горло чем-нибудь покрепче.
Надо расслабиться, сказал он себе. Наверняка он получит ответ на свой вопрос не через два часа, а гораздо позднее.
Он оказался прав. Они с Анной Бет только закончили обед, когда Мэриан вошла в столовую.
– Вам звонят, сэр. Мистер Говард Донован на проводе.
Он бросил салфетку на стол.
– Я поговорю из кабинета.
Жена проводила его встревоженным взглядом.
– Не забудь, что мы идем…
– Не сейчас, Анна Бет!
В кабинете он взял трубку.
– Я слушаю.
Когда Говард Донован закончил свой рассказ, Шелби Тримейн от души выругался.
Он был уверен, что его надо запереть, как помешанного. Он не мог держаться от нее подальше, не мог справиться с собой. Она ему нужна. Когда она наклонилась и он увидел молочно-белые верхушки грудей, он потерял последние рычаги управления собой и своим телом.
Он хлопнул себя ладонью по лбу, желая вбить хоть какой-то разум в голову. Но поздно, слишком поздно.
Если и есть на свете женщина, с которой он не должен был заниматься любовью, так это Дана Бивенс. Дочь Виды Лу! Этот факт ошеломил его, и ночь жаркой страсти обернулась кошмарным пробуждением. Янси чувствовал себя совершенно больным. Как жаль! Похоже, его жизни суждено стать длинной вереницей сожалений. Он думал, что став доктором, обратит трагедию в триумф и в его жизни больше не будет места сожалению и раскаянию.
Он горько рассмеялся. Его выдуманный мир рухнул. Если Вида Лу узнает, что он спал с другой женщиной, даже не с ее дочерью, ее месть будет беспощадной. Она разрушит его независимо от того, во что ей это обойдется.
Янси не мог поверить, что судьба сыграла с ним такую шутку. Какого черта? Как он умудрился связаться с матерью и дочерью одновременно? И что теперь? С одной стороны, он под страхом смерти не должен к ней прикасаться. А с другой – он умрет без этого.
Он понимал, что должен оставить Дану в покое, только не знал, сможет ли. Каждый раз, видя ее, он не узнавал себя. Что это – слабость?
Он не мог не думать о том, как было бы здорово до конца жизни просыпаться каждое утро и видеть рядом с собой Дану, наблюдать, как растет ее живот, наполненный его детьми…
Господи, неужели нельзя выбросить все это из головы? Он хочет невозможного. Стоит ему открыть рот и признаться, кто он такой… Она никогда его не простит. Разве она не сказала, что если когда-нибудь найдет того парня, то заставит заплатить за все?
Но о чем он волнуется? Дана не докопается до правды, никто не видел его в ту ночь и не знает, что он натворил. Его волновало лишь одно – как бы Дана не столкнулась с матерью.
Мысль о том, что Вида Лу сотворила с собственной дочерью, была невыносима. Как бы ему хотелось заставить Виду Лу рассчитаться за то, что ее дружок сделал с Даной!
Дана изнасилована! Представив себе грязного извращенца, входящего к ней в комнату, разрывающего ее плоть… На мгновение гнев ослепил Янси настолько, что он потерял над собой контроль. Ударил кулаком по кухонному столу, швырнул сахарницу в угол. Она приземлилась с таким грохотом, словно на кухне что-то взорвалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93