Небось, сказали себе: ага, наш план сработал!
– И теперь ты хочешь предъявить им того парня из отеля, – Макса, кажется? – чтобы они осознали, как жестоко ошибались?
– При чем тут Макс? Я вообще не понимаю, с чего это все только и говорят о мужчинах? Будто я не могу гулять сама по себе! Если я не встречаюсь с одним, значит, у меня есть кто-то другой. Чушь какая-то!
– Видишь ли, близость между мужчиной и женщиной – вещь естественная. Так заложено в природе. Иначе бы настал конец человечеству.
– В том-то вся и загвоздка! Вы, испанцы, воспринимаете женщин только в этом смысле.
Кроме воспроизводства, вас ничего не интересует.
– Итак, – задумчиво произнес Родриго, – если я паду перед тобой на колени и попрошу стать моей женой, то ты ответишь «нет»?
– А ты что думал? Впрочем, у тебя хватит мозгов не совершать подобной глупости. Зная мой характер…
– Да уж, спасибо, что предупредила.
Мэри улыбнулась.
– Честно говоря, мне было приятно рассказать тебе о наболевшем. Редко представляется такая возможность.
– Для этого и созданы друзья. – Он внимательно посмотрел на нее. – Думаю, тебе нужен друг.
– Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы.
– Это еще почему?
– Так папа говорит. Удел женщины – стряпня, больше она ни в чем не смыслит. Да и мама ему вторит. Мужчинам, говорит, от женщины нужно только одно.
– Тогда давай докажем, что они оба не правы. Мужчина и женщина просто обязаны дружить. Иначе наш мир давно бы провалился в тартарары.
– Согласна. Но вы, испанцы…
– И вы, испанки, – вставил Родриго. – Циники ошибаются. У нас все получится. – Он протянул ей руку. – Дружба?
Она улыбнулась ему в ответ и вложила свою ладонь в его.
– Дружба.
Уголком глаза Родриго заметил, как поглядывают на них окружающие. Мэри осмотрелась.
– Знаешь, что они думают? – спросила она.
– Знаю. Что мы влюблены. Иначе зачем мы держимся за руки и глядим друг другу в глаза.
Действительно, зачем?
Наступило молчание.
– Скажи мы им правду, ведь ни за что же не поверят! – произнесла Мэри.
– Не поверят. Разве им понять, что есть еще что-то помимо любви.
– Как это «помимо любви»? Мы вроде не влюблялись.
– Ну, когда-то это со мной случится. Да и ты встретишь того, кто не вызовет у тебя отвращение с первого взгляда.
– Да, наверное, – сказала она.
– Но, пока этого не произошло…
– Дружба превыше всего. Кстати, ты только что сказал, что влюбишься… И часто это с тобой бывает?
Он покраснел.
– Да ладно тебе, – рассмеялась она, – выкладывай. Я же друг. Наверняка ты чертовски распутен.
– Распутник – это про меня, – признался он. – И как ты меня раскусила? А вот и спагетти с улитками!
Они дружно принялись уплетать это блюдо. Когда со спагетти было покончено, Мэри спросила:
– Что ты вчера так разволновался, когда речь зашла о твоих братьях. Сколько их все-таки у тебя, один или двое?
– Один родной, а другой не совсем.
– Как это? Сводный, что ли? Значит, твои отец или мать были в браке еще до твоего рождения?
– Да нет, не в этом дело, – замялся Родриго. Этот разговор ему был явно неприятен. – Мой отец… У него была связь с одной женщиной. Ее звали Присцилла. У нее родился Хиль-Луис. Он ее сын.
– Хочешь сказать, твоей отец изменял твоей матери?
– Да.
– И она знает, что?..
– И всегда знала. Она пообещала папе, что позаботится о его второй семье.
– Второй семье? – Мэри не верила своим ушам. – Хочешь сказать, что… Постой, они что, выходит, теперь с этой женщиной подруги, что ли?
– Присцилла умерла вместе с папой. В результате несчастного случая. А Хиль-Луис с тех пор живет в нашей семье. Мама вырастила его как собственного сына.
Мэри в ужасе смотрела на него.
– Наверное, твоя мама святая, – только и смогла она выговорить.
– Так и есть.
– Бедняжка!
– Ты заблуждаешься, она не чувствует себя несчастной. Совсем наоборот. У нее властный характер.
– Твой отец разбил ей сердце!
– Сомневаюсь. Они всегда отлично ладили.
– Потому что она была согласна на все: другого выбора у нее не было. Вот что я об этом думаю!
– Я вовсе не из-за этого не стал ничего рассказывать вчера вечером. Просто на меня все смотрели: твои мама и отец, братья и сестры, родственники… Я просто не смог…
До Мэри дошло, что Родриго ужасно смущен. Это ей понравилось.
– Да ты просто выходец из девятнадцатого века. Такой же старомодный, как те испанцы на выцветших от времени фотографиях в нашем семейном альбоме.
– Что я испанец, это точно, – признался Родриго. – Но и ты испанка, нравится тебе это или нет.
– Ничего подобного!
– Что толку отрицать, это сразу видно.
– Алькасар, предупреждаю, ты напрашиваешься на неприятности!
Он опустил голову и принялся доедать стоявшее перед ним блюдо.
– Расскажи мне лучше о своем сводном брате. Он и впрямь стал настоящим членом вашей семьи?
– Нет, но это не наша вина. Он сам не хочет иметь с нами ничего общего. Живет в деревушке, где родился, работает, сам землю пашет. И терпеть не может богатеев. Поэтому, очевидно, и нас на дух не переносит, даже отказался от причитающейся ему доли папиного наследства. Недавно он стал встречаться с одной девушкой, не местной; похоже, даже влюбился в нее. Мы все ждали, когда же будет свадьба, и тут, представляешь, он узнал, что эта девушка богата. Их отношениям пришел конец. Он просто-напросто прогнал ее.
– А она что?
– Ничего. Не на ту напал! Марсия – так ее зовут – самостоятельная женщина, фотомодель, между прочим. Она теперь от него не отстанет. Сняла дом неподалеку и поселилась там. Он злится, но поделать ничего не может.
– Молодец! Эта Марсия мне по душе.
– Уверен, вы бы с ней подружились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43