– Понимаю. Моя одежда кажется вам купленной на дешевой распродаже, – усмехнулась Палома. – Что ж, почему бы и нет? С сегодняшнего дня все пойдет по-новому. Я наконец смогу стать той, кто я есть на самом деле.
– Браво, дорогая! С этой самой минуты ты начинаешь жить заново!
На следующее утро они направились в самый фешенебельный бутик Мадрида, и под чутким руководством доньи Долорес Палома выбрала себе несколько элегантных платьев, юбок и брюк. Пару раз, забывшись, она заглядывалась на подчеркнуто небрежные джинсы, простые, хотя и очень дорогие рубашки и на любимые бесформенные платья. И всякий раз ловила на себе осуждающий взгляд спутницы. Ничего не поделаешь, надо привыкать к новой жизни.
Едва придя в себя после турне по магазинам, Палома была отведена в салон некоей сеньоры Талли, модной визажистки. Та долго изучала ее лицо, потом также долго подбирала подходящую косметику. Для Паломы, никогда не увлекавшейся макияжем, все это казалось скучным и утомительным.
– Итак, прозрачная пудра, чтобы подчеркнуть цвет лица… Глаза чуть выделить… нет, пожалуй, не так. А вот здесь добавить золота… А может, лучше беж?
Сеньора Талли колдовала над ее лицом, а Палома с тоской думала о том, сколько времени просиживают светские львицы в таких вот салонах. Потом ее мысли переключились на великое искусство перевоплощения. Макияж по сути тот же грим, мир – театр, а люди – актеры…
Наконец мучения Паломы закончились. Она набралась духу и посмотрела и зеркало. Оттуда на нее смотрела почти незнакомая молодая женщина с огромными глазами и соблазнительными губами, подкрашенными так, чтобы казаться чуть более пухлыми, чем на самом деле. Затем сеньора Талли взяла ножницы.
– Только ничего не делайте с волосами! – встревожилась Палома.
– Но, милочка, мы только чуть-чуть подровняем эти пряди. Необходимо открыть ваше прелестное личико. За этой гривой ровным счетом ничего не увидишь! – всплеснула руками сеньора Талли.
Но тут Палома, до сих пор такая податливая, всерьез заупрямилась. Мысль о возможном расставании даже с частью волос отчего-то привела ее в ужас. Обе женщины изо всех сил уговаривали девушку постричься, однако она и слышать об этом не хотела. Наконец ее оставили в покое.
– Ну хорошо, успокойтесь, волосы останутся такими, какие есть. Но вы не станете возражать, если я хотя бы причешу вас.
Палома не возражала, и ловкие руки сеньоры Талли соорудили замысловатую высокую прическу, полностью преобразившую девушку. Теперь, когда волосы больше не скрывали лица, черты его казались более четкими и выразительными. Но сильнее всего приковывала взгляд длинная изящная шея, которой позавидовала бы любая красавица. Палома оглядела себя в зеркале и с удовольствием подумала, как, должно быть, удивится Антонио, увидев ее такой.
Вернувшись домой, она немедленно надела новый брючный костюм приятного зеленоватого оттенка. Костюм был ей к лицу, и девушка надеялась только, что Антонио соизволит прийти на ужин. Но напрасно. Донья Долорес безуспешно пыталась дозвониться сыну, но по всем номерам звучал голос автоответчика.
– Не сердитесь на него. Антонио ведь очень занят, – заметила Палома, стараясь успокоить его мать. Однако она и сама уже начинала злиться.
– Да, занят, – проворчала донья Долорес. – Но неужели же он не может уделить хотя бы один вечер своей… своей…
– Своей – что? – горько усмехнулась девушка. – Я ему никто. Мы только собираемся узнать друг друга получше, ведь так?
Донья Долорес выразительно посмотрела на Палому.
– Что ж, ты и узнаешь моего сына. Равнодушный и расчетливый эгоист! – в сердцах бросила она.
И Палома готова была с ней согласиться. В самом деле, привезти ее сюда и исчезнуть, как будто его все это не касается!
В тот вечер обе женщины рано пошли спать, жалуясь на плохое самочувствие и дурное настроение. Следующим утром из магазина доставили те покупки, что они не смогли унести с собой, Палома крутилась перед зеркалом, примеряя все подряд, а донья Долорес стояла чуть поодаль и с улыбкой наблюдала за ней.
– Донья Долорес, посмотрите-ка на это платье. Мне кажется, оно слишком обтягивает фигуру, – заметила Палома.
– Ну и хорошо! У тебя прелестные формы, и грех их не подчеркнуть, – улыбнулась ее собеседница.
– Какие там формы! – махнула рукой Палома. – Хотя…
Из зеркала на нее смотрела красотка в атласном платье, эффектно облегающем соблазнительные округлости бедер и груди.
– Боже мой! А я-то всегда считала себя совершенно плоской! – ахнула Палома.
Донья Долорес укоризненно покачала головой.
– Ты женщина! Вместо того чтобы рассматривать, что скрывается под потемневшим от времени лаком на старых полотнах, тебе следовало бы покупать себе приличную одежду. Тогда бы ты знала себе цену, моя дорогая!
– Это так, но…
– Какие могут быть «но»! У тебя очень красивая грудь – так не прячь ее!
– Я и не прячу, – возразила Палома. – Наоборот! Между прочим, это платье такое тесное, что я решила не надевать под него белья.
– Ты великолепна, дорогая!.. Антонио, мальчик мой, наконец-то! – неожиданно воскликнула донья Долорес.
Палома вздрогнула и обернулась. В дверях стоял Антонио и, судя по всему, давно и с удовольствием наблюдал за ними. Он улыбнулся, обнял мать, затем поцеловал Палому в щеку. Она с наслаждением вдохнула запах его лосьона – пряный, чуть острый. Настоящий мужской аромат.
Правда, больше всего Палому сейчас занимал вопрос, слышал ли Антонио ее слова насчет нижнего белья. Ей казалось, что он все время пристально смотрит на нее, и под этим взглядом ей было ужасно неуютно. Но Антонио и не думал глядеть в ее сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47