Синти решила, что все будет в порядке, если удастся вовлечь его в интимную игру. Однако конечный результат оказался неожиданным.
Можно было бы порадоваться тому, что он не смог устоять перед ней, если бы не одно обстоятельство – Синти смутила некоторая грубоватость его действий. Словно он хотел ее за что-то наказать. Мэтт слишком ощутимо сжимал и покусывал ее грудь, делал все, не пытаясь учитывать ее ответных чувств, что говорило лишь об одном желании – поскорее удовлетворить свой физический голод. Но она все же дала ему то, чего он хотел, удивляясь про себя, что их отношения стали какими-то другими.
Когда все кончилось, она почувствовала себя… опустошенной. Как будто занятие сексом разорвало те непрочные нити, которые с некоторых пор связывали их.
И лишь теперь, когда этих почти призрачных уз не стало, Синти поняла, что они существовали. Подсознательно она знала об этом и раньше и пыталась их сохранить.
Ей стало ясно, почему ее охватило похожее на панику чувство, когда утром Мэтт отправился на обед к родителям. Вовсе не потому, что он не пригласил ее с собой. В конце концов, они знакомы не такое уж продолжительное время. Просто она испугалась чего-то. Того, что общение Мэтта с родителями, прикосновение к нормальной жизни заставит его, когда он вернется, заметить все изъяны своей новой подружки.
Поэтому все дальнейшие действия Синти оказались продиктованы страхом. В итоге все и вышло так нелепо. Как нарочно, произошло именно то, чего она больше всего опасалась.
Обида сдавила ее горло так, что стало трудно дышать. Кашлянув, она вздрогнула, потому что Мэтт неожиданно протянул руку и погладил ее по бедру.
А она думала, что он спит.
Прикосновение было ласковым, но он оставался безмолвен.
– У моей мамы была единственная драгоценная вещь – сапфировая брошь, – проговорила вдруг Синти. Ее голос звучал хрипловато из-за того, что этой ночью ей не раз приходилось вскрикивать от острого наслаждения. – Вообще она не очень любила украшения.
Произнеся эти слова, Синти умолкла, пытаясь понять, слушает Мэтт или нет. Однако тот по-прежнему хранил молчание и не шевелился.
– Эту брошь отец подарил маме, когда они поженились. – Она повернулась к нему. – Отец и мать провели брачную ночь в дорогом отеле. На следующий день они отправились погулять по городу и набрели на ювелирный салон.
Синти грустно улыбнулась. В последнее время она почему-то часто вспоминала мать.
– Даже не знаю, почему рассказываю об этом. Тебе наверняка неинтересно.
Она попыталась отодвинуть ногу, но Мэтт удержал ее, причем очень нежно.
– И где же брошь сейчас?
Она заморгала, глядя в потолок, потому что на ее глазах появились слезы.
– Не знаю. Наверное, отец похоронил маму вместе с этой брошью. – Синти закрыла глаза. – Мама очень ее любила. Каждое воскресенье надевала к ужину. Зато вне дома никогда не носила, боялась, что украдут.
Повисла тишина. Синти слышала собственное сердцебиение.
– Твою маму устраивало, что ее муж зарабатывает на жизнь, работая плотником?
– А что плохого в профессии плотника? – Почувствовав, что Мэтт пристально смотрит на нее, Синти улыбнулась ему.
– Мама любила своего мужа, и для нее не было главным, что он зарабатывает не слишком много денег.
– А после ее смерти…
– После смерти… – Синти прокашлялась. – Отец сначала повесил кожаный фартук, в котором обычно работал, в кладовке на гвоздь. Но вскоре понял, что жизнь не остановилась, что надо кормить и одевать семью. К тому же, как я уже говорила тебе, он нашел в неистовой работе некий обезболивающий наркоз, позволяющий ему забыться и выполнить спой долг перед детьми и собой.
– И обучил своей профессии тебя и сына? – Сердце Синти на миг сжалось.
– Нет, не совсем так. Мы с братом… В общем, у нас было немало проблем в школе. Мы сбегали с уроков, дрались с другими ребятами, пререкались с преподавателями… Отец просто не знал, что с нами делать, вот и начал обучать нас плотницкому ремеслу.
Она увидела, что Мэтт улыбается в темноте, и сама усмехнулась в ответ.
– Не смейся. Если бы понадобилось, я могла бы отремонтировать все двери и окна в этой квартире.
Он о чем-то задумался, и Синти тоже не стала нарушать молчание.
Через некоторое время она услышала какой-то шорох и, повернувшись к Мэтту, увидела, что тот навис над ней, упираясь руками в постель.
Он пристально посмотрел Синти в глаза. В его взгляде больше не было желания властвовать над ней, не было злости. Сейчас он представлял собою нечто среднее между тем, каким был еще недавно – сердитым и нарочито грубоватым, и тем, с которым, как только они познакомились, ее соединила некая незримая нить.
– Скажи, почему ты поступила так, с вызывающим видом явившись неожиданно в дом моих родителей? – тихо произнес Мэтт.
Синти постаралась отвести глаза, но он взял ее за подбородок и заставил вернуть голову в прежнее положение.
– Объясни, пожалуйста.
Она нервно провела языком по губам.
– Я… боялась.
– Чего? – терпеливо спросил он.
Синти моргнула, но заставила себя смотреть ему в лицо.
– Потерять тебя. – Она судорожно глотнула воздух. – Впрочем, и остаться с тобой тоже…
Мэтт нахмурился, пытаясь проникнуть в смысл ее слов.
– Что-то я не…
– И не старайся понять, – вздохнула Синти. – Я сама неспособна в этом разобраться.
Неожиданно он улыбнулся.
– А мне кажется, что я понимаю даже больше, чем ты.
Мэтт наклонился и поцеловал ее. Она замерла, ощутив легкое прикосновение его губ – сначала к правому уголку рта, затем к левому, и в ее груди словно разлилось что-то теплое. Синти вновь ощутила себя обожаемой, а не используемой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41