Когда рабочие уходили, Гарри велел им прийти в понедельник с утра пораньше.
Гарри сидел за своим столом, пил пиво, курил и прекрасно себя чувствовал. Он целый день твердил рабочим, что профсоюз не простит такой подлянки, и жалел, что нельзя рассказать им, как он задумал поступить с грузовиками. Если бы он только мог им рассказать! Тогда бы они наконец поняли, что он человек влиятельный.
Впрочем, наплевать, они все равно это поймут. Ага. Он откинулся на спинку стула, положил ноги на стол и осушил стакан, думая о том, что скоро все рабочие, завидев его, будут кивать и здороваться, он станет наконец уважаемым человеком и, возможно, сумеет избавиться от ебливой жены, которая постоянно стоит над душой и так треплет ему нервы, что иногда просто невозможно работать, и тогда уж этот ебаный сопляк, эта канцелярская крыса Уилсон будет обсираться при виде Гарри Блэка, — и его улыбочка стала похожа на улыбку, он снова наполнил свой стакан, закурил, закрыл глава и увидел, как съежились от страха Уилсон и кое-кто из прочих сопляков.
В начале двенадцатого Сал с Винни вышли от «Грека», угнали машину, раздобыли несколько канистр бензина и подъехали к небольшой автостоянке, где стояли грузовики. Они остановились на минуту, огляделись, потом объехали квартал и, еще минут десять поколесив по округе, убедились, что ни одна улица не перегорожена по какой бы то ни было причине и поблизости нет копов, потом вернулись на стоянку и вышли из машины. Грузовики были устаревших моделей, с бензобаком сбоку. Ребята окатили грузовики бензином, открыли бензобаки, вымочили в бензине обрезки ткани и сунули их в отверстия баков так, чтобы концы свисали до земли, потом вылили бензин на землю дорожками от тряпки к тряпке — так, чтобы все дорожки, соединяясь, вели к выходу. Положив пустые канистры на заднее сиденье, они подожгли бензиновый ручеек и поспешно сели в машину. Когда загорелись первые грузовики, они уехали оттуда, свернули с Третьей авеню налево, на полной скорости промчались несколько кварталов, потом свернули на Вторую авеню, совершенно безлюдную. Примерно через минуту после отъезда со стоянки они услышали взрыв и увидели в небе красное зарево. Один готов. Вин. Ага. Смотрится неплохо, правда? Ага. Погоди, вот будет красотища, когда взорвутся остальные! Ага, — и они рассмеялись. На обратном пути к «Греку» они услышали новые взрывы, приглушенные, но вполне различимые, а зарево на небе стало ярче. Вот это классно, правда? Ага. Сдается мне, клиенты будут довольны. А знаешь, Сал, если забастовка продлится еще долго, можно будет заняться коммерцией. Ага, — рассмеявшись. Они бросили машину, выкинув предварительно канистры, и пошли к «Греку».
Гарри стоял из тротуаре и смотрел на зарево, полыхавшее в небе в конце Второй авеню. Завидев Сала с Винни, Гарри залился своим смехом. Вы что, гранату туда бросили? ха-ха-ха! Приветик, Гарри, как делишки? Ты чего тут делаешь? Пришел полюбоваться фейерверкам, ха-ха! Да, ребята, умеете вы взрывы устраивать, ха-ха! Да угомонись ты, чувак! Ага, не надо, бля, так орать. Да бросьте вы! Нам-то что, а вот тебе лучше пойти домой. Если появятся легавые, они тебя живо повяжут. Ага, — отвернувшись от зануды и направившись к «Греку». До скорого! — залившись своим смехом и направившись домой.
Гарри проспал допоздна и чудесно выспался. Проснувшись ближе к полудню, он закурил и стал смотреть на потолок, закрывая время от времени глаза и слыша, но не замечая, как шумят Мэри, расхаживающая по квартире, и сын, играющий на полу в гостиной. Он вспоминал то восхитительное красное зарево на небе и представлял себе, как подойдет к Уилсону, к хозяину и велит им держать ухо востро, а не то их задницы тоже взлетят на воздух — как те ебаные штрейкбрехерские грузовики, которые вы отправили. Можешь считать себя важной шишкой или чем-то в этом роде, но не вздумай и пытаться наебать меня, не то пожалеешь, слышишь? Не пытайся наебать Гарри Блэка, цехового старосту триста девяносто второй организации, не зарывайся, малыш, все равно никого не наебешь. Сейчас мне платит профсоюз, и не забывай об этом, потому как нынче тут заправляю я, и деньги я буду получать каждую неделю, сколько бы ни длилась забастовка, а Мэри вредно много знать, я и без нее смогу лишние денежки потратить, я тут, бля, хозяин, а она лучше пусть не лезет не в свои дела, пусть тоже не пытается меня наебывать, а не то возьму ее за жопу да и вышвырну на улицу. Обойдусь и без нее, она меня уже так достала, что аж яйца ноют…
Пару часов Гарри провалялся в постели, то глядя в потолок, то закрывая глаза, дымя сигаретой, и лицо его изредка искажалось в некоем подобии улыбки. Встав, он оделся и пошел к «Греку». Там он выпил пару чашек кофе, перекусил и еще немного посидел, потом велел буфетчику передать Салу с Винни или любому из ребят, кто придет, что он будет напротив, в своей конторе.
Он наполнил кувшин пивом, взял стакан, сел за стол и несколько раз прокатился взад-вперед на стуле. Посидев пару минут, он вскочил, пошел в соседний бар и спросил у буфетчика, есть ли у него сегодняшняя газета. Ага, вон там, на столике. Бери, если хочешь. Гарри взял газету и вышел из бара, помахав буфетчику рукой. До скорого! Взглянув на первую полосу, он развернул газету на столе и принялся изучать разворот. Там была маленькая фотография горящих грузовиков. Подпись гласила, что грузовики были поставлены на ночь на стоянку, где непостижимым образом загорелись и взорвались. Никто не пострадал. Гарри с жадностью отхлебнул пива, облизал губы и с неким подобием улыбки на лице надолго уставился на фотографию, а потом позвонил в профсоюзный комитет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104