Сажает лицом к себе. Петля свободно болтается у меня на шее. Он лезет под стойку и достает огромную коробку толстой оберточной пленки. Начинает обматывать меня пленкой, начиная с груди. Туго-туго. Потом от пояса и выше. И вот я уже вся — словно мумия в лепящейся к телу пленке. Лишнюю он обрезает маленьким острым ножом для мяса. Облизывает край пленки. Запечатывает меня. Отрезает большой кусок пленки. Оборачивает мне голову, плотно прикладывая к лицу. Мне нечем дышать. Я себя чувствую, как надувная кукла, готовая взорваться. Он прижимается ртом к моему рту и носу, выпивая из меня остатки дыхания. Держит свой рот над моим на пару секунд дольше, чем нужно. Чувствует мою асфиксию. Отрывается ото рта и впивается мне между ног. Сосет, кусает, чуть ли не заглатывает меня там. Я кончаю буквально в один момент, заливая ему все лицо и шею своими обильными секрециями. Он поднимается и медленно разрезает пленку у меня между губами. Держит острое лезвие у меня во рту, пока я не начинаю лизать его и сосать. Он вынимает нож, аккуратно чиркнув по моей нижней губе, где он уже пробовал кровь. Он пьет опять. Всего одну каплю. Срывает пленку с моего лица. Я сползаю со стойки, жадно хватая ртом воздух.
Он подхватывает меня, прижимает к себе. Обнимает, как маленького ребенка. Гладит меня по лицу, по волосам. Убирает упавшие на глаза пряди. Потом хватает меня за волосы и запрокидывает мне голову. Свободной рукой сжимает мне горло. Крепко.
— Пойдем…
Он помогает мне слезть со стойки. Хватает меня за загривок и ведет обратно в гостиную. Подводит к дивану и давит на шею, заставляя меня встать перед ним на колени. Запускает два пальца в зеркальную коробочку. Запихивает их глубоко мне в нос, потом — в рот, до самой глотки, потом — снова в нос. Держит. Потом вынимает и нюхает сам.
Я уже не помню, где я и кто я. Но я знаю, зачем я здесь. Я поворачиваюсь к нему задом, выставляя себя напоказ. Сдираю намокшие трусики. Задираю задницу, подставляя ему свою щель — возбужденная пума подкрадывается к добыче. Он подходит и запускает в меня свои толстые пальцы. У меня уже хлюпает во всех дырках.
— Ты уже больше не можешь терпеть, да… ты не можешь? Хочешь, чтобы я тебя выебал. Ведь хочешь, правда? — дразнится он.
Я шепчу:
— Да, хочу…
Он буквально вбивает в меня свой член. И держит меня нанизанной на него, не давай пошевелиться. Одной рукой он сжимает мне горло и запрокидывает мне голову назад и набок, так чтобы мне было видно его равнодушно спокойное лицо. Равнодушие сменяется яростью, бешенством. Он мотает головой из стороны в сторону, продолжая вколачиваться в меня. Безжалостное, непреклонное нагнетание темпа. Забивает нас обоих в глухое забытье. Кажется, меня просто сейчас разорвет силой его маниакальных ударов. Меняет позы каждые две-три минуты. Сзади, сверху, сбоку, стоя спиной к стене, стоя раком, у него на коленях, я сверху лицом к нему, я сверху спиной к нему — в неистовых поисках самого гладкого и глубокого проникновения. Он снова сажает меня на себя, сжимая мне задницу своими волшебными пальцами, которые ни на секунду не прекращают ласкать, мять, щипать и тянуть. Он раскрывает меня, разрывает на части, выворачивает наизнанку… мне кажется, что прошел уже не один час, и вот, наконец, мы валимся без сил. Оба. Слишком усталые, опустошенные, оцепенелые — мы уже не в состоянии достичь оргазма. Мы разорваны в клочья, мы испиты до дна, мы онемели и отупели.
— Давай спать… — урчит он.
Я снова лгу. Говорю, что сейчас приду. Хочу сперва принять душ. Он бормочет: пожалуйста, — и уходит в спальню. Я забираюсь под душ. Прохладные струи жидкого бальзама слегка унимают страдания маленького измученного зверька. Валясь с ног от усталости, я одеваюсь. Отсыпаю себе пару порций из зеркальной коробочки и потихонечку ухожу. С тех пор я его больше не видела. Жалко, конечно. Но может, оно и к лучшему. Я бы просто не выдержала еще раз. Подобные эксперименты вредят здоровью. Этот кокаин.
10
Кратковременное удовольствие. Мимолетное облегчение. И снова — на добычу. Одержимость их членами длилась не дольше, чем нужно, чтобы отбить вкус во рту. Потом мне хотелось еще. Мне всегда было нужно гораздо больше. Обладать ими полностью. Крошечными кусочками их души. Насыщаться. Давиться. Выблевывать их. И кормиться еще.
Сортиры в подвалах дерьмовых баров на Бауэри-стрит. Любимая охотничья территория. Алкоголь подстегивает либидо. Преодолевает их сопротивление. Как будто кто-то сопротивлялся. Заказываешь двойную водку. Обводишь глазами зал. Выбираешь мишень. Открываешь прицельный огонь. Берешь их за член и ведешь вниз, в сортир. Запихиваешь в кабинку. Закрываешь дверь на защелку. Отдаешь указания. Заставляешь их сдрачивать самостоятельно. Заставляешь вылизывать тебя всю. Вставать на колени. Ползать на брюхе. Вот так. Надо им показать, кто они на самом деле — жалкие пресмыкающиеся. Лижи мне задницу. Пей мою мочу. Садишь на корточки над грязным толчком и даешь им тебе заправить. Это ты их ебешь. Не они — тебя. Расстреливаешь все патроны. Подтираешься их футболками. Аромат туалетной воды, подкрашенный потным сексом. Затяжное напоминание о горячечной пятиминутной поебке. Единственное, что остается у них от меня, когда я исчезаю — вверх по лестнице, прочь из бара, обратно на улицу. Временное облегчение неуемного зуда.
Ввалилась в клуб, совершенно удолбанная ксанаксом. Он стоял, привалившись к стойке, обнимая за плечи свою подругу. Направилась прямиком к нему. Никаких деликатных намеков. Все четко и по существу. Шепнула ему на ухо, что жду его через две минуты на третьем этаже. Улыбнулась его подруге и направилась вверх по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51