— Уорлок начал легонько раскачиваться на каблуках, потом поднял голову. Его лицо выражало первобытное удовольствие. — Нанесен горячим с помощью кисточки на металлический слив и все, какие были, дефекты в эмалированном покрытии ванны — как раз то, что нужно, сэр. А цепочку можно просто обмакнуть в тазик.
Сержант Лав, ругаясь вполголоса, раскладывал бумаги по трем кучкам, условно обозначив их про себя как «письма», «счета» и «всякая всячина». Жизнерадостный Уорлок все больше раздражал его после того, как с быстротой, непозволительной для кабинетного работника, произвел на свет ту самую теорию, которую Лав уже выносил в своей голове, намереваясь огласить в подходящий момент как праздничный подарок всем. Пытаясь спасти хотя бы частицу ускользающей славы, он вмешался в разговор, объявив:
— Насчет ванны, инспектор, похоже на правду. Когда я искал отпечатки на ванне, то заметил на дне сальные пятна.
— Ага, — сказал Пербрайт и многозначительно кивнул Уорлоку.
— Они выглядели так, — Лав развивал успех, — будто их пытались смыть горячей водой. Только вот кто проделал все это, забыл про цепочку. Она висела на одном из кранов и вся была покрыта толстым слоем парафина.
Он вернулся к бумагам.
Уорлок смотрел на тазик с хищной радостью собственника, который получил-таки что хотел.
— Разочек от души пройтись по тебе кисточкой, мой милый, и…— Он издал звук вылетающей пробки, который, по всей видимости, означал для него максимум всего, что возможно достичь.
Лав поморщился.
— Это нам очень поможет, — снизошел Пербрайт. — Конечно, при условии, что мы сможем определить, чьи это отпечатки. Я думаю, можно допустить, что они оставлены тем джентльменом, который окажется в живых, возражений вызвать как будто не должно.
— Совершенно верно, сэр, — обернувшись, Уорлок посмотрел на инспектора, словно удивляясь, как можно с такой осторожностью говорить об очевидных вещах. — Правда, — добавил он, — я не обещаю никаких результатов. Это такая работа, которую всякий, имеющий хоть каплю здравого смысла, будет выполнять в перчатках. Бегать по дому с кислотой и тому подобные вещи. Как вы думаете?
Пербрайт оставил вопрос без ответа. Тема представлялась ему неблагодарной.
— Так, а теперь о волосах на молотке, — сказал он. — Они могут помочь?
— Трудно сказать. — Уерлок поднялся на ноги и сунул свои беспокойные руки в карманы брюк, где они продолжали шнырять, словно любопытные мыши под полом. — Я так понимаю, вас опять интересует установление личности. Вообще-то, сам по себе волос немногое может сказать. Здесь главное значение имеют сравнительные анализы. Дайте мне волос А и волос Б, и я скажу вам, с одной они головы или нет — с разумной степенью определенности, во всяком случае.
Инспектор обдумал это предложение и обратился к Лаву:
— Сид, раздобудь-ка несколько волосков для этого джентльмену. Только мы должны точно знать, чьи они. Загляни, например, в магазин Периама: возможно, он там оставил какой-нибудь пиджак. Мы не знаем, было ли у того, второго — Хопджоя — собственное помещение: контора там или что-нибудь еще в этом роде. Посмотри в доме: не отыщется ли среди его вещей одежда с метками.
— Как насчет расчесок с инициалами, сэр? — Лав был полон рвения.
— О да, вполне. Расчески с инициалами — непременно. В дверь тихо постучали, и один из людей в штатском приоткрыл ее и просунул голову:
— Извините, сэр, но мы кое-что откопали.
— В самом деле, мистер Богган? — Пербрайт одобрительно посмотрел на него.
— Так точно, сэр. Я подумал, вы, наверное, захотите взглянуть.
Пербрайт и Уорлок последовали за ним. Сад представлял собой аккуратную, унылую композицию из травяного газона и цветочных клумб, обрамлявших его с трех сторон. Трава еще не разрослась, но ее явно не подстригали уже не одну неделю. На вскопанной полосе вдоль забора ровным рядком стояли яблони, похожие на престарелых постояльцев отелей: глубокие корни, неуступчивый характер и упорное нежелание расцветать по весне. В дальнем углу чопорно стояла бесплодная слива; на ее стволе воротничком повисла почерневшая бельевая веревка.
Коллега детектива Боггана стоял на одном колене у края неглубокой ямы, вырытой в клумбе, и обметал землю с какого-то мешка. Вдруг он отдернул руку, выругался, осмотрел палец и прижал его платком. Когда он убрал платок, на белой ткани осталось алое пятно.
— Вам лучше вымыть его, — посоветовал Пербрайт. Он наклонился над мешком. Из небольшой прорехи торчал осколок светло-зеленого стекла. Он заметил в мешке еще несколько маленьких дырок. Их края были словно обожжены.
Пербрайт нетерпеливо потянул за горловину. Мешок оказался наполненным битым стеклом; некоторые осколки были величиной с ладонь и каждый был слегка вогнут. Вместе они явно составляли огромную бутыль.
— Тот самый сосуд, который вам нужен, — кивнул Уорлок. Он посмотрел на высыпавшиеся из мешка осколки. — Интересно, куда он девал корзину?
— Корзину?
— Да. Эти бутыли с кислотой обычно ставят в металлическую плетенку, наподобие больших корзин. Они должны предохранять их при транспортировке.
— Тоже зарыл, наверное, — предположил Пербрайт. Богган обреченно взглянул на кусок клумбы, еще не тронутый лопатой.
Детектив, порезавший руку, вышел из дома и присоединился к группе на лужайке.
— Мне кажется, — обратился он к инспектору, — я знаю, где он расколотил эту штуку.
Он провел Пербрайта и Уорлока назад, в кухню, а оттуда, через боковую дверь, в гараж. Там он показал на пол в углу.
— Здесь полно мелких осколков, сэр. Я еще раньше заметил их, когда искал лопату.
Его спутники осмотрели пол, кивком оценили проницательность своего проводника, окинули взглядом гараж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57