Росс наблюдал за этим быстрым и умелым вымогательством несколько минут, поначалу рассеянно, потом с обострившимся интересом. Он заметил, что иные податели милостыни некоторыми деталями не вписывались в общую модель. Эти исключения что-то слишком уж долго возились с подаянием, но не как нормальные люди, которые притворяются, что вносят не полпенса, а флорин: они действительно пытались протолкнуть в щель бумажку, а не монету.
Банкноты? Можно быть уверенным, прикинул Росс, что даже из людей, одурманенных фанатичной любовью к собакам, этот разбойничьего вида матрос не смог бы исторгнуть столь экстравагантного взноса. К тому же те, что доставали из кармана сложенные пополам кусочки бумаги, отнюдь не выглядели богатеями.
Между тем наступил момент, когда поток прохожих заметно спал. Одноногий задрал кофту, посмотрел на часы, извлеченные откуда-то из области желудка, оглядел улицу в оба конца и проковылял на своих костылях к маленькой дверце. Неожиданным толчком он распахнул ее и исчез.
Росс вылез из машины и поднялся по ступеням.
Закрыв за собой дверь клуба, он постоял, прислушиваясь и давая глазам время привыкнуть к полумраку, царившему там, где некогда сияло огнями фойе «Мавриш Электрик». Единственным источником света теперь была почерневшая от пыли лампочка, имитирующая огонек, который якобы вырывался из факела, поднятого над головой девочкой-рабыней из позолоченного гипса. Глядя на многочисленные дыры, проверченные в гипсе концом бильярдного кия, Росс на мгновение почувствовал, как старые воспоминания зашевелились в нем при виде этих фантазийных увечий, неторопливо, как он полагал, нанесенных статуе жестокосердными молодыми людьми, которым «чудовищно не повезло» в очередной партии в снукер
В воздухе носились едва уловимые ароматы дезинфицирующих освежителей и коридорных паласов, но все перекрывал тяжелый неприятный запах сырой кирпичной кладки. Две ведущие вниз лестницы, на которых в скудном свете лампы можно было разглядеть лишь первые несколько ступеней, были заколочены —досками крест-накрест. Чешуйки лакированной позолоты усыпали голый пол, но какие бы псевдомавританские композиции ни роняли их сюда, рассмотреть их в нависших сверху тенетах было невозможно.
Росс сразу же определил, куда исчез продавец флажков. Одна створка дверей из красного дерева, застекленных граненым стеклом, еще продолжала бесшумно покачиваться. Над дверями висела табличка со словом «партер». За ними Росс обнаружил коридор, уходящий вниз под небольшим углом. В противоположном конце виднелись такие же двери; из-за них в коридор проникал зеленоватый свет. Он подошел к ним и осторожно заглянул через стекло внутрь.
Когда-то это помещение служило кинозалом, но теперь из него вынесли все кресла. Росс увидел ряды темных плит на ножках, над каждой из них висел традиционный пирамидальный светильник. Дальние концы рядов терялись в сумраке зала. Были освещены только три ближайших стола. Рассыпанные на зеленом сукне шары для снукера напоминали пестрые цветы на залитой солнцем лужайке. То тут, то там среди них вспыхивало желтым чье-нибудь лицо, скосившее глаза на кончик кия.
Личности тех, кто наблюдал за игрой, — таких, как прикинул Росс, набралось бы человек двадцать пять — были окутаны зловещей тайной: свет над столами падал только на их руки и туловища. Когда раздавались комментарии, а они были краткими и нечастыми, определить, кто говорил, не представлялось возможным.
Росс осторожно протиснулся в холл и двинулся в бок от двери. Его появление, если и было замечено, не вызвало немедленных возражений. Взглянув влево от себя, он увидел, что примерно до половины задней стены тянется длинная стойка. Две тусклых, в соответствии с общей идеей искусственных сумерек, лампочки под плафонами проливали неверный свет на ряды киев, часы на стене и конторку, где заказывались столы. Позади конторки стоял человек с жидкими светлыми волосами и, испытывая очевидные затруднения, просматривал газету, сложенную им до размеров молитвенника.
Росс со скучающим видом продвигался вдоль стойки. Когда он был уже близко, человек вскинул глаза:
— Вы член клуба, сэр?
Вопрос был задан нарочито громким голосом. Безголовые тела зрителей вокруг столов слегка колыхнулись, словно в непроглядной тьме, скрывавшей их до пояса, вдруг возникло невидимое течение. А Росс успел приметить на дальнем конце стойки еще одно движение. Старый матрос быстрым, как промельк ящерицы, жестом снял и надел свою веселую фуражку.
Оставив распорядителя на время без внимания, Росс открыто посмотрел на продавца флажков и удостоился ответного подмигивания, которое чуть было не вытолкнуло стариковский глаз из глазницы, на манер вишневой косточки, которую выстреливают из пальцев. Прежде чем Росс отвернулся, он заметил, что на жестяной кружке для мелочи, стоявшей вместе с коробкой на стойке, уже не было крышки со щелью.
— Член клуба? Нет, признаться.
— Если вы ищете кого-нибудь, возможно, я мог бы…— голос распорядителя опустился до нормального тона, Росс взглянул через плечо.
— Не думаю, что он сейчас здесь. Хотя у вас тут не ахти как светло.
Он опять исподтишка посмотрел в сторону матроса. Крышка вернулась на место.
— Э-э, а как его зовут? Вам достаточно назвать его имя. — Голос звучал устало и недовольно. Мелкая рыбешка, подумал Росс, тех, кто быстро сдает, глубоко внутрь организации не допускают. Вслух он спросил:
— Ничего, если я тут послоняюсь немножко?
На лице распорядителя отразилось сомнение. Росс почувствовал, что он очень хочет спросить взглядом совета у одноногого, но не смеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57