Вы его читали?
— Где я мог взять его?..
— Ну, старина, выкручивайтесь как хотите, но нам нужно содержание книги, какой-нибудь отрывок… Попросите Морелли, Андрэ Морелли, члена жюри, он друг нашей семьи. Да вы и сами его знаете. Пусть он вам даст эту злосчастную рукопись. Как хотите, но вы должны хотя бы пролистать её.
— Сейчас жюри проводит закрытое заседание…
— Где?
— Все там же, на площади Гайон, в ресторане Друан …
— Хорошо. Сидите там и соберите для нас хорошенький материальчик. Я полагаюсь на вас…
— Сделаю все возможное… ….
На город спускался вечер. Холодный, промозглый ноябрьский вечер. В такую погоду мечтаешь о камине, о тарелке горячего супа.
Убийца сидел у радиоприёмника. Только что кончился концерт лёгкой музыки, начали передавать последние известия. Низкий ровный голос диктора вкрадчиво проникал в квартиру. После отчёта о парламентских дебатах он перешёл к хронике.
— Париж. Сегодня, следуя установленной традиции, в ресторане Друан на площади Гайон состоялось заседание жюри Гонкуровской академии… (Убийца подумал: Маленькая, серая площадь с налётом провинциализма… ) Диктор продолжал:
— Премия присуждена мосье Полю Дубуа за роман Молчание Гарпократа . Несколько голосов получили также мосье Жюль Воллар, автор Пейзажей без солнца , и мадам Арманда Раймон за роман Праведницы . Председатель жюри в беседе с нами заявил: Мосье Поль Дубуа, автор романа Молчание Гарпократа , удостоенного Гонкуровской премии, не присутствовал при объявлении решения жюри. Жюри просит его срочно явиться или прислать сведения о своём местопребывании… Далее низкий голос рассказал о наводнении в Тунисе. Женский голос, сменивший мужской, сообщил, что наконец удалось раскрыть загадочное дело об отравлении в Гренобле, где жена одного колбасника и её сестра умерли при подозрительных обстоятельствах. Все оказалось очень просто. Преступление совершил колбасник, он подсыпал мышьяку.
Затем довольно неприятно грассирующий диктор прочитал результаты бегов. Немного погодя Убийца выключил радио. …
Главный редактор Пари-Нувель Макс Бари около восьми часов вечера, выходя из своего кабинета, столкнулся с репортёром Жозэ Робеном. Репортёр только что вернулся из Гренобля, куда он ездил по делу колбасника-отравителя. По правде говоря, в этом деле не было ничего загадочного и первые же подозрения полиции очень скоро подтвердились. Колбасник подсыпал мышьяк в утренний кофе своей жене и золовке. Он сразу же во всем признался.
Жозэ Робен ограничился несколькими короткими отчётами о следствии. Все прояснилось настолько быстро, что он даже особенно не вникал в суть дела.
— Ах, это вы, Робен! — воскликнул редактор. — А я как раз подумал о вас…
Прямо из Гренобля?
— Да… Добрый вечер.
Они обменялись рукопожатиями.
— Вы уже знаете? — спросил Бари. — Читали последние сообщения?
— Нет. Я только приехал и ещё не видел вечерних газет.
— Зайдите… Я вам расскажу в двух словах. Это по поводу Гонкуровской премии.
— Разрешите? — спросил Жозэ.
Он уселся в кожаное кресаю и закурил сигарету.
— Устали? — спросил Бари.
— Да, немножко.
— Дело в Гренобле оказалось пустячным?
— Да, не фонтан. Так вы начали о Гонкуровской премии. Кто же счастливчик?
Называли Воллара…
— Ну вот, слушайте. Возможно, вы этим и займётесь. Все очень просто: лауреата вообще нет.
— Как так нет?
— Вот так. Премию присудили. Один из романов получил большинство голосов, а лауреат не явился.
— Но ещё есть время.
— Конечно. И все-таки случай весьма необычный.
Бари порылся в бумагах, которыми был завален его стол.
— Куда же я сунул вечерние газеты? Ага, вот они. Смотрите, какие заголовки: Мосье Икс получил Гонкуровскую премию. Требуется автор. Молчание Гарпократа и молчание лауреата. Кто же удостоен Гонкуровской премии? Гонкуровская премия повисла в воздухе .
Жозэ Робен взял газеты и с невозмутимым видом принялся читать их. Его круглая кудрявая голова с золотистыми волосами прилежно склонилась над свежими, пахнущими краской полосами. Время от времени он удивлённо поднимал брови, и его голубые фаянсовые глаза выражали весёлое недоумение.
Бари ходил взад и вперёд по кабинету, посасывая пустую трубку, потом остановился перед журналистом, открыл рот, но, ничего не сказав, снова зашагал. Он хорошо знал Робена. Парень обладал здравым смыслом и чутьём и, не разобравшись в деле, не высказывал своего мнения.
Но вот Жозэ поднял голову и улыбнулся.
— Забавно, — тихо проговорил он.
— Да, пожалуй, забавно…
Бари пожал плечами.
— Хороший материал для газеты, — продолжал Жозэ.
— Правильно, правильно, — согласился редактор. — Но меня беспокоит…
Он остановился и задумчиво пососал мундштук своей трубки. Жозэ удивлённо поглядел на Бари.
— Боюсь, — заговорил опять редактор, — что д'Аржану это дело не по плечу.
— Почему?
— Да, конечно, д'Аржан — литератор, хороший критик, это бесспорно. Он вам умело накатает хронику, в общем, своё дело знает, но, мне думается, за этой историей с исчезнувшим лауреатом кроется ещё что-то. Этим делом надо заняться вам, Робен… Да, я знаю, вы устали, вы в дурном настроении. Дело колбасника и выеденного яйца не стоило. И все же…
— Простите, но это не по моей части.
Жозэ покачал головой и стряхнул пепел с сигареты. В уголках его детского рта притаилась улыбка.
— Нет, это не по моей части. Я не знаком с литературным миром, с писателями, я посещаю другие университеты, не имеющие отношения к литературе. Вот если бы речь шла о каком-нибудь красивеньком преступлении в крепко-накрепко запертой комнате или о суде присяжных… А все остальное…
— Ну, ну… Вы же сами признаетесь, что любите все загадочное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42