ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
- Быков!.. Патроны лучше на Казанкова: этот подюжее, а на Гнедка - сухари!..
Сережа, повеселев оттого, что так унизили Казанка, вернулся в сенцы, нащупал в темноте бочку и берестяной туесок на ней и, выйдя на крыльцо, умылся, перегнувшись через перила, набирая полный рот воды и мужественно фыркая.
Туман редел и золотился, когда отряд - двести с лишним человек, построившихся по четверо в ряд, с винтовками на ремнях, с Кудрявым и Гладких во главе и двадцатью вьючными лошадьми в арьергарде, - тронулся, шоркая сапогами, по Ольгинскому тракту, провожаемый лаем староверских собак.
Голосистый Шпак, шедший, прихрамывая, в передней колонне, завел "Трансвааль" - песню, которую в эти страдные дни певали не только во всех отрядах, но даже на вечерках, даже малые ребята. Отряд стройно подхватил. Сережа, шагавший с Мартемьяновым вне рядов, тоже подтянул звенящим альтом, слыша и выделяя свой голос в общем хоре. Над ними раскрылось звонкое небо, ударило жаркое пыльное солнце, горные отроги взялись нежным паром, как конские крестцы.
Вспомнив подслушанный им разговор в сарае, Сережа оглянулся: мелкокопытный, с серебряными ноздрями конек в яблоках - собственность Казанка - шел позади серых колыхающихся колонн навьюченным. Вел его, однако, не сам Казанок, а Бусыря, тяжело ступавший медвежеватыми толстыми ногами, видать, сильно потевший под сдвинутым на затылок малахаем. Казанок шел рядом, склонив набок белую головку в американской шапочке и пыля плетью, которая болталась у него на кисти. Иногда он неожиданно хватал Бусырю за ногу или, извернувшись, бил его каблуком сапожка по заду. Бусыря неуклюже отмахивался и кричал на него, но тотчас же его мясистое лицо расплывалось в улыбке: принимать издевательства за шутку было, очевидно, главным средством его самообороны в жизни.
Сережа с уважением поглядывал на Гладких, легко и сильно шагавшего впереди в мохнатых запыленных унтах, с закинутым за спину японским карабином. Под ворсистой рубахой, плотно облегавшей его могучие, статные плечи, перекатывались округлые мышцы. Их мягкое, атласное движение вдохновляло и радовало Сережу.
Незаметно поравнявшись с ним, Сережа попробовал вызвать его на разговор. Несмотря на то, что Сережа не, раз мечтал о встрече с подобным человеком и сам хотел быть таким же, он мало представлял себе, о чем с ним можно разговаривать. Наконец он высказал предположение, что Гладких должны быть хорошо известны эти места.
- Места? - переспросил командир, повернув к нему смуглое лицо, раздувая вороные усы. - Места, малец, ничего... Места, малец, кое-как, - добавил он, откровенно не поняв, о чем его спрашивают.
- Ну да, вы здесь давно живете... - почтительно заметил Сережа.
- О, мы здесь самые первенькие! - сказал Гладких с усмешкой. - Старик мой приплыл сюда... Обожди... Родился я в семьдесят седьмом - как раз в этот год тигра его покарябала... жили они тут к тому времю уж лет восемнадцать... Выходит...
- В пятьдесят девятом? - подсказал Сережа.
- Да, приплыл он сюда в пятьдесят девятом - вот когда он приплыл...
Сережа вспомнил, что в это время не было еще Суэцкого канала: отец Гладких плыл вокруг мыса Доброй Надежды, и плыл под парусами. "То-то ему было о чем рассказать!" - подумал Сережа, нарочно представляя себе не того скромного сивого мужичонку, о котором говорил вчера Мартемьянов, а доблестного пионера с бронзовой волосатой грудью и трубкой в зубах.
- Да что толку, - неожиданно сказал Гладких. - Приплыли они - и сели в лесу, как дураки. А ведь тут тогда - земля-а!.. - И он, сверкнув глазами, мощно повел вокруг своей тяжелой ручищей. - Староверы лет через двадцать какие десятины подняли!.. Видал, как живут? Здорово живут, малец! воскликнул он с зычной завистью.
- А сильно она его... покарябала? - спросил Сережа.
- Тигра-то?.. У-у, покарябала на совесть. Можно бы больше, да некуда... из кусков, можно сказать, склеили.
- Здорово!.. А вы на них тоже охотились?
- И все-то тебе нужно знать! - Гладких легонько прихлопнул его по фуражке. - Охота у нас, малец, на белок... Восемь гривен шкурка в старое время. А убивали мы их по триста, по четыреста на человека за зиму... А то один год - был я еще мальцом вроде тебя - так много их навалило, по хатам бегали. Мы их палками били... До того, стерва, очумеет, - говорил Гладких, оживившись, - приткнется к жердине, а тут ее - хрясь! - Он рубанул рукой, показывая, как они это делали. - Потом - на рябцов: птица такая, ее буржуи едят... Бьют их тоже к зиме, чтобы не провонялись...
- Я ведь потому спросил, - сухо сказал Сережа (он начинал подозревать, что Гладких насмехается над ним), - потому спросил, что у отца вашего прозвище было "Тигриная смерть"...
- Было да сплыло: теперь уж он стар стал, в хате мочится... Вот дядька мой - тот, правда, даром, что восемьдесят лет - тот ужасно здоровый. Прошлый год кошку большим пальцем убил... Она в кринку с молоком голову встромила, а он как хватит ее под брюшину, из нее и кишки вон!.. Э-э, чего растянулись? вдруг закричал Гладких, заметив, что колонны расстраиваются. - Подтянись! Болтуха, что смотришь? А, мать вашу!..
- Мать у меня здорова была, - продолжал он, снова присоединяясь к Сереже, - детей рожала, как щенят... И, поверишь, до чего дети важкие были фунтов по четырнадцать!
Все это было мало интересно Сереже, но в голосе командира звучали такие насмешливые нотки, что казалось - о самом главном он нарочно умалчивает.
И Сережа все ждал, что вот откроется оно, это особенное и главное, а оно все не открывалось.
VIII
К полдню отряд вышел на речушку Сыдагоу. Гладких отдал распоряжение о привале на обед. Притомившиеся и притихшие было люди повеселели и с шумом рассыпались по лесу за хворостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Сережа, повеселев оттого, что так унизили Казанка, вернулся в сенцы, нащупал в темноте бочку и берестяной туесок на ней и, выйдя на крыльцо, умылся, перегнувшись через перила, набирая полный рот воды и мужественно фыркая.
Туман редел и золотился, когда отряд - двести с лишним человек, построившихся по четверо в ряд, с винтовками на ремнях, с Кудрявым и Гладких во главе и двадцатью вьючными лошадьми в арьергарде, - тронулся, шоркая сапогами, по Ольгинскому тракту, провожаемый лаем староверских собак.
Голосистый Шпак, шедший, прихрамывая, в передней колонне, завел "Трансвааль" - песню, которую в эти страдные дни певали не только во всех отрядах, но даже на вечерках, даже малые ребята. Отряд стройно подхватил. Сережа, шагавший с Мартемьяновым вне рядов, тоже подтянул звенящим альтом, слыша и выделяя свой голос в общем хоре. Над ними раскрылось звонкое небо, ударило жаркое пыльное солнце, горные отроги взялись нежным паром, как конские крестцы.
Вспомнив подслушанный им разговор в сарае, Сережа оглянулся: мелкокопытный, с серебряными ноздрями конек в яблоках - собственность Казанка - шел позади серых колыхающихся колонн навьюченным. Вел его, однако, не сам Казанок, а Бусыря, тяжело ступавший медвежеватыми толстыми ногами, видать, сильно потевший под сдвинутым на затылок малахаем. Казанок шел рядом, склонив набок белую головку в американской шапочке и пыля плетью, которая болталась у него на кисти. Иногда он неожиданно хватал Бусырю за ногу или, извернувшись, бил его каблуком сапожка по заду. Бусыря неуклюже отмахивался и кричал на него, но тотчас же его мясистое лицо расплывалось в улыбке: принимать издевательства за шутку было, очевидно, главным средством его самообороны в жизни.
Сережа с уважением поглядывал на Гладких, легко и сильно шагавшего впереди в мохнатых запыленных унтах, с закинутым за спину японским карабином. Под ворсистой рубахой, плотно облегавшей его могучие, статные плечи, перекатывались округлые мышцы. Их мягкое, атласное движение вдохновляло и радовало Сережу.
Незаметно поравнявшись с ним, Сережа попробовал вызвать его на разговор. Несмотря на то, что Сережа не, раз мечтал о встрече с подобным человеком и сам хотел быть таким же, он мало представлял себе, о чем с ним можно разговаривать. Наконец он высказал предположение, что Гладких должны быть хорошо известны эти места.
- Места? - переспросил командир, повернув к нему смуглое лицо, раздувая вороные усы. - Места, малец, ничего... Места, малец, кое-как, - добавил он, откровенно не поняв, о чем его спрашивают.
- Ну да, вы здесь давно живете... - почтительно заметил Сережа.
- О, мы здесь самые первенькие! - сказал Гладких с усмешкой. - Старик мой приплыл сюда... Обожди... Родился я в семьдесят седьмом - как раз в этот год тигра его покарябала... жили они тут к тому времю уж лет восемнадцать... Выходит...
- В пятьдесят девятом? - подсказал Сережа.
- Да, приплыл он сюда в пятьдесят девятом - вот когда он приплыл...
Сережа вспомнил, что в это время не было еще Суэцкого канала: отец Гладких плыл вокруг мыса Доброй Надежды, и плыл под парусами. "То-то ему было о чем рассказать!" - подумал Сережа, нарочно представляя себе не того скромного сивого мужичонку, о котором говорил вчера Мартемьянов, а доблестного пионера с бронзовой волосатой грудью и трубкой в зубах.
- Да что толку, - неожиданно сказал Гладких. - Приплыли они - и сели в лесу, как дураки. А ведь тут тогда - земля-а!.. - И он, сверкнув глазами, мощно повел вокруг своей тяжелой ручищей. - Староверы лет через двадцать какие десятины подняли!.. Видал, как живут? Здорово живут, малец! воскликнул он с зычной завистью.
- А сильно она его... покарябала? - спросил Сережа.
- Тигра-то?.. У-у, покарябала на совесть. Можно бы больше, да некуда... из кусков, можно сказать, склеили.
- Здорово!.. А вы на них тоже охотились?
- И все-то тебе нужно знать! - Гладких легонько прихлопнул его по фуражке. - Охота у нас, малец, на белок... Восемь гривен шкурка в старое время. А убивали мы их по триста, по четыреста на человека за зиму... А то один год - был я еще мальцом вроде тебя - так много их навалило, по хатам бегали. Мы их палками били... До того, стерва, очумеет, - говорил Гладких, оживившись, - приткнется к жердине, а тут ее - хрясь! - Он рубанул рукой, показывая, как они это делали. - Потом - на рябцов: птица такая, ее буржуи едят... Бьют их тоже к зиме, чтобы не провонялись...
- Я ведь потому спросил, - сухо сказал Сережа (он начинал подозревать, что Гладких насмехается над ним), - потому спросил, что у отца вашего прозвище было "Тигриная смерть"...
- Было да сплыло: теперь уж он стар стал, в хате мочится... Вот дядька мой - тот, правда, даром, что восемьдесят лет - тот ужасно здоровый. Прошлый год кошку большим пальцем убил... Она в кринку с молоком голову встромила, а он как хватит ее под брюшину, из нее и кишки вон!.. Э-э, чего растянулись? вдруг закричал Гладких, заметив, что колонны расстраиваются. - Подтянись! Болтуха, что смотришь? А, мать вашу!..
- Мать у меня здорова была, - продолжал он, снова присоединяясь к Сереже, - детей рожала, как щенят... И, поверишь, до чего дети важкие были фунтов по четырнадцать!
Все это было мало интересно Сереже, но в голосе командира звучали такие насмешливые нотки, что казалось - о самом главном он нарочно умалчивает.
И Сережа все ждал, что вот откроется оно, это особенное и главное, а оно все не открывалось.
VIII
К полдню отряд вышел на речушку Сыдагоу. Гладких отдал распоряжение о привале на обед. Притомившиеся и притихшие было люди повеселели и с шумом рассыпались по лесу за хворостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187