в печи шипела яичница; Лене покалывало ноги, жар поднимался выше колен, по всему телу разливалась истома, смыкались веки. Крестьянин, склонившись перед Леной на коленях, все растирал и растирал ей ноги шершавыми бережными ладонями, и Лена уже сквозь дрему слышала, как позвякивает кольцо от люльки и тоненько-тоненько поет женщина:
Трансваль, Трансваль, страна моя,
Горишь ты вся в огне...
XLVII
При свете ночника и лампады они ужинали - крестьянин, его жена, сноха, дочь, вернувшаяся с огорода, сынишка, снятый с караула, и Лена. Они сидели вокруг стола и ели из общей миски деревянными ложками, подставляя куски хлеба, чтобы не капало на стол, - это походило на игру. Лена сидела с обернутыми в тулуп ногами. Брякнула щеколда, и маленький человечек переступил порог.
- Здесь, что ли, дочка Костенецкого остановилась? - выступая на свет, спросил он знакомым Лене веселым и тонким голоском.
- Здесь, здесь, милости просим! - сказал крестьянин.
Лена так и застыла с ложкой.
Перед Леной, изумленный не менее ее, стоял маленький горный инженер. Он был теперь в черной сатиновой гимнастерке и пыльных сапогах, но в той же инженерской фуражке, только уже без молотков.
- Ну, знаете ли, бывают номера!.. - сказал он тоненько и покрутил ежовой своей головой. - Так вы, стало быть, и есть дочка Костенецкого?
Вся семья, оставив еду, с любопытством смотрела на них.
- Я и есть... Я вас тоже не ожидала здесь встретить, - удивленно приподняв брови, сказала Лена. - Вы так загадочно исчезли...
- Ага, стало быть, раньше видались, а теперь невзначай встрелись, удовлетворенно сказал крестьянин, снова принимаясь за еду. - Ловко!.. Кушать с нами...
- Да я уж откушал... Действительно, ловко! Сижу я у председателя, прибегает парень - что-то насчет караула. Говорит: приехала дочка скобеевского доктора. "Костенецкого?" - говорю. "Костенецкого". А о Костенецком я слыхал, да и о вас кое-что Хлопушкина мне рассказывала...
- Вы знаете Хлопушкину?! - с радостным изумлением воскликнула Лена и покраснела.
- Немного знаю: это, видите ли, жена моя... Правду сказать, по ее обрисовке не выходило, что вы должны бы к партизанам приехать, да ведь чего на свете не бывает... Но что вы окажетесь той самой барышней, с которой я в поезде ехал, - этого уж я никак не ожидал!.. Ну, будем знакомы наново... Алексей Чуркин, - сказал он, протягивая руку.
- Но вы все-таки инженер или не инженер? - улыбнулась Лена.
- Такой же инженер, как вы, извиняюсь, паровозный машинист, - весело поблескивая глазками, отвечал Чуркин.
- Вот оно что!.. Вы, стало быть, инженером переодеты были? - радуясь своей догадливости, спросил крестьянин.
Это показалось ему настолько смешным, что он бросил ложку и залился хохотом, падая грудью на стол.
- Вот так инженер!.. Хо-хо-хо!.. - заливался он. - Ну, инженер!.. Хо-хо-хо!..
- Тю - на тебя! - сказала жена.
- Как же вы пропуск достали? - наивно спросила Лена.
- Ну, это дело нехитрое: пропуска мы сами делаем... А даму-то помните? - Чуркин подмигнул Лене. - Очень чудная дама. Помните, что с ней стало, когда стрелять начали? - Он тоненько засмеялся. - А офицерик-то!.. Это что за офицерик? - спросил он как бы невзначай.
- Один из знакомых Гиммера, - спокойна сказала Лена.
- Так... - Чуркин постоял в раздумье. - Этот, знаете ли, будет стрелять и вешать...
- О, он будет! - убежденно сказала Лена. - Вам, значит, Хлопушкина рассказывала про меня? - спросила она с грустью. - Если бы она знала, как мне хотелось поговорить с ней тогда, на выборах! Ведь я обо всем догадывалась... Я ее так искала потом - и в адресном столе, и дома - и не могла найти...
- Найти ее сейчас хитро, - согласился Чуркин. - А коли б было не хитро, она бы уж давно в тюрьме сидела... Ну что ж, значит - все прекрасно, сказал он, как бы сделав какой-то внутренний вывод. - Завтра, стало быть, вместе поедем. Здесь, кстати, есть одна скобеевская подвода, - говорят, какой-то мужик возвращается с Кангауза. Я с ним пойду сговорюсь, а вы ложитесь, спите, - подыму я вас раненько. До свидания пока... Прощайте, хозяева!
И, помахав своей плотной, похожей на карасика ручкой, он вышел, оставив Лену удивленной и внутренне растревоженной.
XLVIII
Чуркин, или Алеша Маленький, как его чаще звали (в подпольном комитете был еще Алеша Большой), отыскал избу, в которой, ему сказали, остановился возвращавшийся с Кангауза скобеевский крестьянин. Это была изба зажиточного крестьянина - рубленная глаголем, с резным крыльцом и коньками. Высоко в небе стояла половинка месяца, и изба и улица лежали в серебре.
Перед самым носом Алеши распахнулись тесовые ворота, и хозяин выпустил лошадей в ночное. На передней ехал парнишка в белой рубахе. Жеребенок, подбрыкивая в звеня колокольчиком, боком-боком прошел мимо Алеши, заржал, сзади откликнулась матка. Алеша пропустил лошадей и зашел в просторный, обнесенный строениями двор.
- Скобеевский у вас ночует? - спросил он хозяина, запиравшего ворота.
- У нас...
- Мне бы сговориться с ним.
- Вон он сидит...
Хозяин кивнул в глубину двора.
Рослый, широкой кости черноголовый мужик сидел на краю телеги, свесив ноги, приподняв могучие плечи, освещенные месяцем.
- Здравствуйте, - сказал Алеша.
- Здравствуй... - медленно ответил мужик, сверкнув белками; жесткая, как проволока, черная борода обкладывала лицо мужика.
- В Скобеевку завтра едешь?
- Завтра...
- Двоих с собой можешь захватить?
Мужик каменно смотрел мимо Алеши.
- Я заплачу, - чуть улыбнулся Алеша.
- Чего ж платить... Приходите на рассвете...
- Нам в ревком надо, - сказал Алеша, как бы извиняясь.
Мужик молчал. Дремучая, каменная сила была в этом мужике.
- Ты на Кангаузе был? - полюбопытствовал Алеша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187