.. по меньшей мере, пять миллионов человек, занимающихся любовью, отказавшихся от психоанализа, равнодушных к коке, к коле, Майолю,* жертвам, писсуарам, куску хлеба! ко всему на свете! последние вздрогнут! разочарование!.. недаром я пятьсот тысяч раз убирал дерьмо! о, как я разочарован! Не только всем, что вокруг, Монмартром, его холмами, Колэнкур… Кюстэн… Дюфэйль!.. ближние предместья! я все еще затылком ощущаю дыхание людей, в ярости пишущих мне! Ты смылся! подонок! трус!
Их не удовлетворили ни кол, ни скальп! Они не простят!
Мученики Голгофы, кол, на который я насажен, это райское блаженство! Никогда благополучие семейное не сотрясет так сильно вашу душу, задницу, сиськи, я сейчас вас покусаю! разгрызите еще пальцы ног, кровищи-то, как на бойне! тело еще сильнее кровоточит! Черт подери! кровь уже струится! а вы сверху кнутом! и клац! и блямс! чем ближе к ангелам, тем больше статики!
– Программа, дорогуша?
Неоновое сияние! всеобщее безумие! цыпочка! Люби меня! люби! возьми меня всего! влюбись в меня! влюбись! в! в! в! у тебя их четыре! десять! двадцать! сто! жирные! Ах! Ох! Уй! ммм! всё! Подумаем об Ангьене в Маркаде! бастионы! Пантэн! Сен-Мишель!..* и еще другие! братья по повозке! бредущие… ползущие катафалки с жертвами!.. теплые внутренности!.. чем они невиннее, тем глубже их засасывает трясина счастья! Нужно четвертовать Иисуса! воздух дрожит от криков, грустно всхлипывает Джульетта, раскачивается, выгибается… все отчаяннее, все быстрее движется Ромео! Эти сумасшедшие ласки, ладони, охватывающие бедра! глубже! Ах! нежность! любовь! влюбленность! твое сердце! огонь! приступ веселья! блеск! Рай! Ах! Ах! остальное! тает! тает! Черт! вот вам!
– О, но этот пройдоха нас обошел!
– Не будем об этом! но все-таки, факт остается фактом, в обязательном порядке подписанным, засвидетельствованным и переданным по радио на 230 постов! мои головорезы прошли в час «X» мимо самого дюжего стража ворот в Альфоре на мосту Фландрии!.. Сектор: Карьер – Гутт д'Ор!* Представьте протяженность! эти посты! но времена-то не те! это пиршество трупов в дерьме! я философствую! Эти варфоломеевцы на скорую руку, без перезвона колоколов, священников, трубного гласа!
Сейчас смеются над другими вещами… чтобы развеселить читателей, нужно заставить запрыгать гиппопотамов! За вас, Гюгюс! вокруг столько убитых, только бы не видеть их остекленевших глаз!.. они увидят озеро Домесниль, заполненное телами убитых, сотни гильотин на Парти, они скривятся: какая вонь! хватит! все туда!.. решитесь купить мои книги!.. я и мои жалкие перевоплощения… сказки, конечно… Пусть берегут свое брюхо от потрясений, от неукротимых спазмов, веселые, гадящие повсюду, ссущие где попало, они не мечутся больше по салонам, вокзалам, под надзором Мытаря! Заключим пари! вы задергаетесь в конвульсиях, завопите, как ослы, от моих острот на весь Тюильри!.. я сражу наповал вас и всю публику! Вас остановят и спросят: почему вы корчитесь от хохота?
– Да это же чудо! волшебство! феерия! Вы умрете со смеху, читая мою книгу!
Передает агентство «Рейтер»…* толпы катятся потоком! книжные магазины заколачивают немыслимую деньгу!
– Дайте мне одну! еще! еще! все за «Феерию»! «Феерию»! девушка! скоты! золотые реки! Ах, в кредит! Меня уже печатают на дорогой бумаге: на «шиот»! на «лафума»! на «японской»!* Изобилие захлестнуло меня! моя гордость возрождается, чистая любовь… министр приходит ко мне, и я луплю кулаком по его жирной морде, бэмц! Золотое время! А что если я выкуплю мой велосипед! Подумайте! и две виллы в Сен-Мало! гляньте-ка! две служанки, чтобы отворять ворота! Огромный тонометр! Пятнадцать термометров – и каждый в золотом футляре! двадцать пять месс служится для меня одного! только для меня! на помин моей души, это на всякий случай! в Церкви зияют Небеса, дождь из дыр, бледное солнце, Бога нет вовсе, входят, не входят!* Гнусные пираты! Одну-единственную мессу за моих убийц! и ни единой для пацана Нарта! Сто, за потерявшихся животных, столько же – за тех, кто в тюрьмах, тридцать шесть – за тетю Амели и господина Вердо*, моего друга, и за других, серьезных и не очень… Сплетники, вам нужны имена? вы бы очень хотели знать? фиг!
Я хвастаюсь! я упиваюсь своими собственными грезами! Я рассеиваю тучи! Я, пьющий из источника,* забыл о себе! Я забыл о вас! а мой рассказ! и эпизод! и парень, прыщеватый, подленький, сидящий у меня в гостиной, и его мать! Марсель! Нет! Марселя нет!.. их манера коситься исподтишка… я же еще не закончил… вернемся, читатель! Читатель! Ко мне! улица Гавено! Номер 7! я собирался вам рассказать о нашем исходе… наконец-то о нашем бегстве… Нужно было… тремя месяцами раньше, чем остальные!.. эти метания! Винфлинг-Одер… Бларингем… Нойрупин… Росток…*
– У него хватает наглости жаловаться! бесстыжий мерзавец! Обдурил всю Европу!.. (Что вы будете делать, когда придут танки… Иваны ступят в Тюильри?) Я ждал на площади Паль, я хочу сказать, на площади Бланш… а также Пигаль… и Монсо!.. ряды знатоков! задыхающееся!.. животное, убегающее с арены, чего я заслуживаю? склоненных пик, трезубцев, сотен глаз, кучи Кармен, Хозе, Алькальдов, собранных вместе? Это не стоит даже опилок, круг по Колизею, повсюду требуха! И вот вам реальность: помойная яма, где я кривляюсь, голый, истекающий потом в кромешной тьме… оставьте меня в покое…
– Если б не Гортензиа, Заседатель Посольства, который вползает ко мне в окно, весь черный, худой, всегда на рассвете, чтобы побольнее меня оскорбить… его гримасы! его угрозы! Я бы сказал! я забываюсь! Да здравствует Пучина! О, а вдруг Гортензиа появится снова! вам его не видно?
– Я – Людовик XV!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67