Вами убиты пятеро из них.— Они отказались сотрудничать, — перебил Чезарио. — Я все описал в отчете.Маттео усмехнулся.— Я и сам довольно хорошо знал этих людей, и то. что доверять им нельзя. Зачем официальные объяснения?.. Но мы с вами, не правда ли, знаем больше, чем было сказано в отчете. Представители официальных кругов не видели трупов. Мой друг — видел…Поставив стакан, Маттео подался вперед и посмотрел на Чезарио в упор:— Поэтому, мой друг, мне непонятны ваши колебания относительно дяди…Лицо Чезарио было непроницаемо, он спокойно глядел гостю в глаза. Маттео продолжал:— Если смерть так легко, почти радостно исходит из ваших рук, почему вы не покончите с ним?— Есть же разница. Тогда была война.— Разве война не была лишь оправданием? Вспомните солдата из деревни в долине. И юношу, которого вы сбили и переехали машиной во время учебы в английской школе. И немку — любовницу вашего командующего в Риме. Видите, моя информация куда полнее, чем официальные источники.Чезарио откинулся в кресле, поднял стакан с вином и ослепительно улыбнулся.— Прекрасно. Информация у вас есть. Пользы от нее, как я понимаю, нет. Что дальше?Маттео пожал плечами.— Я рассказываю все это только, чтобы вы поняли: я в вас заинтересован. Полагаю, мы можем быть друг другу полезны.— Вот как? Маттео кивнул.— Дело в том, что в силу определенных обстоятельств мне пришлось вернуться на родину, хотя и в душе, и по деловым интересам я более американец, чем итальянец. К сожалению, еще некоторое время у меня не будет возможности вернуться в Америку. Конечно, я могу там появляться, но ненадолго, поскольку это довольно опасно. Я полагаю также, придет время и мне будет необходим в Америке партнер, с которым я не был связан раньше, но который при необходимости мог бы оказать мне помощь…Чезарио смотрел испытующе.— Хорошо. А что же ваши друзья из Общества? Разве среди них у вас нет союзников?— Есть, — согласился Маттео. — Однако все они знают друг друга, и их знает полиция. Рано или поздно они раскроются. Он подошел к камину, стал спиной к огню и продолжал:— Я думаю, вряд ли вы довольны теперешним положением. Такое однообразие и скука — не для вас, не так ли? Изменись обстоятельства, что бы вы предприняли?Чезарио задумался.— Трудно сказать. Путешествия… автогонки… Неаполь, Ле Маж, Турин, Себринг… Все довольно заманчиво.— Я имею в виду, на что вы собираетесь жить? Деньги не вечны, их нужно добывать.— Вот уж о чем не думал. Бизнес — не для меня. Никогда не находил в нем ничего привлекательного.Маттео зажег сигару, В его голосе зазвучали отеческие нотки:— Ах, молодость… счастливая, беспечная молодость! — Он помолчал. — Недавно я приобрел здесь, на вполне законном основании, акции одной автомобильной компании. Насколько мне известно, у них далеко идущие планы: еще несколько лет — и выйдут на американский рынок… Будь у вас репутация выдающегося автогонщика, могли бы возглавить американское отделение этой фирмы. Как на это смотрите?— Было бы недурно. Вопрос не в том. Мне нужно знать, чем я буду обязан?Маттео поднял глаза.— Возможно, позже вы окажете мне любезность.— Любезность какого рода? Мне нисколько не интересен бизнес, и я не намерен принимать участие в ваших играх, торговле наркотиками…— Даже если это сулит сказочное богатство?! — перебил Маттео.— Богатство? — Чезарио расхохотался. — В этой жизни мне нужно только одно: делать то, что я хочу!— Ну что ж, великолепно! Еще один плюс — вы не честолюбивы, а значит, у вас не должно быть врагов.Чезарио снова поднял стакан.— И все же, что вы от меня хотите?Маттео неотрывно смотрел на него, и когда взгляды встретились, невозмутимо проговорил:— Завтра, когда вы будете на соревнованиях в фехтовальной школе, ваш дядя умрет… А в будущем вы окажете мне такую же услугу.Наступило напряженное молчание.Наконец Чезарио кивнул.— Договорились. Принимаю ваше предложение. Лицо Маттео было серьезно.— Вы готовы принести обет?— Готов.— Есть у вас нож?В руке Чезарио блеснуло лезвие. Улыбнувшись, он протянул Маттео стилет.— Это мой братишка. Мы всегда вместе. Маттео взял кинжал.— Дайте руку.Приложив ладонь Чезарио к своей, он быстро уколол подушечки указательных пальцев. Кровь выступила из порезов и, смешиваясь, побежала вниз по кистям.Глядя Чезарио в глаза, Маттео произнес:— Теперь мы — члены одной семьи. Наша кровь соединилась.Чезарио согласно кивнул.— Я готов умереть за тебя! — сказал Маттео. — Я готов умереть за тебя! — повторил Чезарио.Маттео отнял руку, вернул Чезарио стилет, а затем поднес палец ко рту и пососал его, останавливая кровь.— Теперь, племянник, — сказал он, — мы не должны встречаться, пока я этого не пожелаю.— Понимаю, дядя, — Чезарио склонил голову.— Если возникнет необходимость связаться со мной, напиши письмо и передай почтмейстеру этой деревни. Я сам тебя разыщу.— Хорошо, дядя.На следующий день вечером, когда Чезарио участвовал в фехтовальных состязаниях, скончался старик Кординелли. * * * Годы летели незаметно: автомобильные гонки, скачки, светские балы, любовные приключения… Через пять лет, в пятьдесят третьем, как и предсказывал Маттео, Чезарио пригласили на пост главы американского отделения крупной автомобильной компании. Это событие широко освещалось прессой. Участие в опаснейших автогонках, постоянный риск, победы в состязаниях увенчали имя Кординелли ореолом славы. Пару раз Чезарио дрался на дуэли из-за женщин. Для американцев он был точно пришелец из иного мира.И лишь однажды за двенадцать лет он повстречался с «дядей». Год назад ему позвонили и приказали снять комнату в Бордингаузе — в районе испанского Гарлема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52