На этом все и закончилось, если не считать, что крупье на следующее утро был уволен за то, что украл пять тысяч долларов из той кучки фишек, которая лежала перед Обманщиком.Они обернулись посмотреть, как мужчины торопливо несут мимо них Обманщика. Барбара взглянула в лицо Чезаре.Его холодные глаза сияли, слегка приоткрытый рот был растянут в торжествующей улыбке. Он повернулся, чтобы проводить их взглядом, а затем посмотрел на нее.Дрожь пробежала по ее телу.— Почему ты так смотришь? Черты его лица неожиданно смягчились, а на губах появилась добродушная улыбка.— Я просто подумал, что они здесь все предусмотрели. Как бы вы ни старались, вы не можете выиграть.Он глубоко вздохнул. Теперь боль ушла в кишки. Она была такой сильной, что он едва мог удержаться от крика.— Пойдем, — сказал он. — Нам здесь больше нечего делать.Телефон на столе Бейкера снова зазвонил в тот момент, когда он собирался выйти из кабинета. Он вернулся и поднял трубку.Это был Джордан. Его возбужденный голос хрипел в телефонной трубке.— Только что убили Обманщика! Бейкер медленно опустился в кресло.— Убили? Как?— Стилетом! Так же, как и Адамса.Голос Джордана почти совсем сник.— Мне очень жаль, Джордж. Мы не отлучались от него ни на минуту. Не знаю, как они это сделали. Сегодня в казино было больше тысячи человек.— Послушай, — сказал Бейкер, — перезвони мне через час. Я хочу связаться с Майами и убедиться, что с Ваниколой все в порядке.— О'кей, — сказал Джордан и отключился.Бейкер нажал на кнопку телефона, вызывая оператора.— Соедините меня со специальным агентом Стэнли в Майами-Бич, — сказал он.Они знают свидетелей, подумал он про себя, ожидая телефонного звонка. Они знают. Вся эта секретность, все меры предосторожности ничего не стоят.Они знают. Глава 7 В комнате было тихо, только слышалось ее спокойное дыхание во сне. Он лежал, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Прошло столько лет, что он почти забыл об этом.Война. Ничего подобного с тех пор не бывало. Все остальное суррогат. Суррогат смерти. Огромная опасность, страшное возбуждение, чувство силы, которое пронизывает тело, дают понять, что страх смерти, таящийся внутри тебя, просится наружу, приближая тебя к твоему собственному предназначению.Он лениво улыбнулся в темноту, блаженная нега охватила его тело. Потянулся за сигаретой на ночном столике. Пачка была пуста.Он осторожно встал с кровати и пересек комнату. Подойдя к туалетному столику, вытащил сигарету из лежавшей на нем пачки и прикурил. Через двери балкона было видно, как серые полоски рассвета медленно заполняют горизонт.— Чезаре, — прошептала она с кровати.Он обернулся, но не мог рассмотреть ее в темноте.— Да?— Открой вторую бутылку шампанского. — Ее голос был несколько охрипшим после сна.— Мы уже ее открыли, — ответил он.— Но я все равно умираю от жажды, — сказала она тоном маленькой девочки. Чезаре рассмеялся почти неслышно.— Ты ненасытная женщина. Он услышал шелест простыней — она села на кровати.— Что же я могу поделать, если меня мучит жажда?Он снова рассмеялся.— Могу тебя понять, — ответил он и прошел на балкон.Было все еще темно, издалека доносился стрекот сверчков и слабый сухой шепот ветра пустыни. Темная синева неба освещалась зарождающимся утром. Он наклонился над перилами, глядя на пустыню.Она вышла на балкон и встала за его спиной. Он не повернулся. Она подошла к нему ближе и, просунув руки ему под мышки, обхватила его грудь, положив голову на его голую спину.— Скоро наступит утро, — сказала она.— Я знаю, — ответил он.Она прижалась губами к его плечу.— У тебя гладкая кожа, чистая и нежная. Иногда я удивляюсь, откуда берется вся эта неистовая ярость в гонках. Я не встречала человека, который походил бы на тебя.Он засмеялся и обернулся к ней.— Должно быть, таким меня сделали вина, которые я выпил, будучи мальчишкой. Считается, что вина Сицилии хорошо действуют на кровь и кожу.Она посмотрела ему в лицо. В нем было что-то такое, чего она никогда не сможет понять.— Когда мы занимаемся любовью, почему ты всегда твердишь, что умираешь? — заинтересованно спросила она. — Что за странная вещь, говорить об этом в такой момент.Он улыбнулся.— Мы, итальянцы, так это называем. Маленькая смерть.— Почему? — спросила она. — Когда все внутри тебя раскрывается и как бы заново рождается, почему ты говоришь, что это похоже на умирание?Улыбка сбежала с его губ.— Разве это не так? Разве каждое рождение не является началом смерти? Ты не чувствуешь эту боль?Она покачала головой.— Нет. Только возрастающую радость. — Она посмотрела в его глаза. — Возможно, в этом заключается разница между нами. Возможно, именно поэтому, даже когда ты наиболее близок мне, я чувствую, что какая-то часть тебя далека от меня — в том мире, о котором я ничего не знаю.— Глупости, — сказал он.— Нет, правда, — быстро ответила она. — Так ты смотрел, когда несли мимо нас этого мужчину. В какой-то миг я почувствовала себя тобой, как раз в той комнате, где находились все эти люди. В следующий момент они прошли мимо, и ты исчез. Он был мертв, верно?Он взглянул на нее. , — Почему ты так считаешь?— Он был мертв, — прошептала она. — Я это поняла по выражению твоего лица. Ты знал. Больше никто не знал, но ты знал.— Что за глупости ты говоришь, — сказал он небрежно. — Как я мог знать? Она покачала головой.— Не знаю. Но у тебя было такое же выражение лица, как тогда, когда ты вышел из здания в первый день нашего путешествия. Потом, в самолете, мы развернули газеты и прочитали об убийстве человека в здании суда, у которого мы остановились.Она склонила голову на его грудь и не увидела, как на его лице медленно появляется напряженное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57