В этом она походила на своего отца. Снова она увидела, как он мчится на водных лыжах, с напряженными мускулами, и его облик говорит о той радости, которую дает умение держаться на воде.
Раздвинув ноги и выгнувшись, она позволила влаге омывать самые интимные уголки тела. Тепло наполняло ее приятной негой. Вдруг острый приступ наслаждения потряс ее. Она почувствовала ужас, гнев и отвращение к себе. Ей было противно даже думать об этом. Лейла резко закрыла горячую воду и стояла под холодными струями, пока кожа ее не посинела. И только тогда, обмотавшись полотенцем, вышла из-под душа.
Она сходит с ума. Никогда раньше ее не посещали такие мысли и видения. Но они были у нее в крови. Мать не раз говорила ей об этом. Она была плоть от плоти своего отца. Тот был рабом своего тела, не в силах устоять перед его похотливыми потребностями. Мать рассказывала им истории об отце и его женщинах. Он принадлежал к людям, которых ни одна, даже самая лучшая женщина не может удовлетворить. Дурная кровь, предостерегающе говорила им мать.
Она насухо вытерлась и, обмотавшись полотенцем, вернулась в барак.
Соад, чья койка стояла рядом с ней, была уже почти одета.
— Что ты делаешь вечером?
Лейла потянулась за своим комбинезоном.
— Ничего. Я хотела бы поваляться в постели и почитать.
Соад принялась подкрашивать губы.
— Я договорилась с Абдуллой и его приятелем. Почему бы тебе не пойти со мной?
— Не думаю, чтобы мне это понравилось.
Соад посмотрела на нее.
— Да идем же. Тебе надо выбраться из этого заточения.
Лейла промолчала. Она помнила Соад в первые дни их пребывания здесь. Она оказалась в лагере, чтобы быть поближе к своему дружку и всем рассказывала, как не может дождаться их встречи. Но когда он не пришел, Соад отнюдь не была разочарована. Свою женскую свободу она восприняла совершенно серьезно. В этой армии у женщин равные с мужчинами права и отныне она может, не моргнув глазом, переспать со всем лагерем.
— В Каире так никогда не было, — с радостным смехом говорила она.
— Вот что я тебе скажу, — серьезно сказала Соад. — Если ты пойдешь с нами, я тебе уступлю Абдуллу. Он лучший мужик в лагере. А я уж займусь его приятелем.
Лейла посмотрела на нее.
— Меня это не интересует.
— Для кого ты себя бережешь? — спросила Соад. — Даже если тебе лично ничего не надо, это часть твоих обязанностей. Разве командир не говорила нам, что мы должны давать покой и наслаждение нашим мужчинам? И я не вижу лучшего способа, как в одно и то же время объединять дело и удовольствие.
Лейла не могла удержаться от смеха. Соад думала только об одном.
— Ты фантастическая личность, — сказала она. — Но никто из этих мужчин меня не привлекает.
— Ты этого никогда не узнаешь, пока сама не попробуешь, — сказала Соад. — Мужчина может преподнести тебе сюрприз. Порой самые классные любовники выглядят сущими замухрышками.
Лейла отрицательно покачала головой.
На лице Соад появилось удивленное выражение.
— Никак ты девственница?
Лейла улыбнулась.
— Нет.
— Значит, ты влюблена. — Это был не вопрос, а утверждение.
— Нет.
Соад растерялась.
— Тогда я тебя не понимаю.
Это было честное признание с ее стороны. Но как Лейла могла заставить эту женщину понять, что на свете есть и более важные вещи, чем секс?
Глава 8
После побудки прошло не более десяти минут, когда дверь барака неожиданно распахнулась, и Хамид гаркнул с порога:
— Внимание!
Полуодетые женщины торопливо кинулись занимать свои места и застыли у коек по стойке смирно.
Хамид сделал шаг в сторону, пропуская вперед командира. Быстро окинув убранство помещения, она вышла на середину барака, сопровождаемая Хамидом. Вид полуголых женщин не остановил на себе её внимания.
Прежде чем заговорить, несколько томительных мгновений она молчала. Голос ее был спокоен и бесстрастен.
— Сегодня — ваш последний день здесь. Подготовка окончена. Свою работу мы сделали. Лагерь расформировывается, и каждая из вас приступит к исполнению своих обязанностей в соответствующем месте.
Она сделала паузу. Женщины стояли застыв, не отрывая глаз от ее лица.
— Я горжусь вами, — сказала она. — Горжусь всеми. Есть люди, которые смотрят на нас со скепсисом и разочарованием. Они говорят, что женщина, особенно арабская женщина, не может стать хорошим солдатом, что она годится лишь для того, чтобы готовить, стирать и смотреть за детьми. Мы доказали, что они не правы. Вы члены «Аль-Иквах». В нашей армии вы равны мужчинам. Вы прошли ту же подготовку, что и они, и вы ни, в чем не уступили им.
Женщины по-прежнему молчали.
— У вас будет ровно час, чтобы упаковать вещи и быть готовыми к отправке, — сказала командир. — Каждой из вас я дам персональное назначение. Оно не должно, я повторяю, не должно обсуждаться между вами. Оно совершенно секретно и относится лично к каждой из вас. Любой разговор о будущем назначении будет расцениваться как предательство и караться смертью, ибо одно случайно оброненное слово может привести к гибели многих ваших товарищей.
У дверей она снова повернулась лицом к ним.
— Ан-наср! Я приветствую вас! И да защитит вас Аллах! — ее рука взметнулась в салюте.
— Ан-наср! — крикнули они, отдавая ответное приветствие. — Идбах аль-аду!
Как только за командиром закрылась дверь, помещение наполнилось голосами.
— Грядет что-то большое.
— Нам говорили об этом месяц назад.
— Что-то не так.
Лейла не участвовала в разговорах. Открыв шкафчик, она стала вынимать ту одежду, в которой прибыла сюда. В аккуратную стопку на постели сложила форму и рабочую робу.
С собой у нее был небольшой рюкзачок, и она открыла его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107