Ковбой, который был ниже ростом, подощел к большой белой лошади, взял ее под уздцы и направился к нам.
Пока он вел лошадь, режиссер провел со мной режиссерскую работу:
— Эпизод абсолютно простой: вы выходите из вигвама — во-он того, — оглядываетесь, затем подбегаете к лошади, прыгаете в седло и галопом скачете прочь. Я уставилась на него, ошеломленная в такой степени, что не могла вымолвить ни слова.
— Все это звучит куда более сложно на словах, чем будет на самом деле, — постарался объяснить он. Наконец, я сумела хотя бы покачать головой.
— Кто-то сделал огромную ошибку. Он взглянул на меня с удивлением.
— Что вы хотите сказать?
— В том сценарии, который я читала несколько дней назад, не было ни одной сцены на лошади.
— Мы переписали сценарий так, чтобы у вас появилось больше материала для роли, — сказал он. — Теперь у вас одна из ведущих ролей. По сути дела, теперь вы — вождь племени. Вы взяли на себя руководство, потому что ваш отец лежит раненый.
— Звучит потрясающе, — сказала я, — за одним исключением: я не умею ездить верхом.
— Что вы сказали?
— Я никогда не ездила верхом. Он тупо уставился на меня. Подошел Чэд, видимо, почувствовав, что у нас что-то не так.
— В чем дело? — крикнул он, приближаясь. Режиссер ответил ему уныло:
— Она не умеет ездить верхом.
Чэд уставился на меня в крайнем изумлении.
— Ты — не ездишь?
Я яростно потрясла головой.
— Я даже ни разу не сидела на этой штуке.
— О, дерьмо собачье! — взвился Чэд. — Какого черта ты мне ни слова не сказала раньше?
— Вы никогда не спрашивали меня, — ответила я, — И кроме того, в том сценарии, который я читала у вас, ни слова не говорилось о сценах в седле.
— И что мы будем теперь делать? — спросил его режиссер.
— Снимем дублера, — сказал Чэд.
— Отпадает, — сказал режиссер, как отрезал. — Это телевидение.
Каждый кадр — крупным планом. Так что нет ни малейшей возможности снимать дублера.
Чэд повернулся к ковбою.
— Сколько времени понадобится тебе, чтобы научить ее ездить верхом?
Маленький ковбой осмотрел меня с головы до ног щелочками глаз, перекинул жвачку языком от одной щеки к другой, потом цвиркнул длинной желтой слюной в грязь и вынес заключение:
— Если она толковая и будет учиться быстро, то понадобится около недели, чтобы делать то, что вы там придумали в сценарии.
— Мы в полном дерьме! — запричитал Чэд. — Я знал это! В ту самую секунду, когда ты появилась в моем кабинете, я почувствовал, что пахнет бедой.
Я рассердилась.
— Нечего валить всю вину на меня! Начнем с того, что я не хотела соглашаться на эту вонючую роль, будь она проклята! Но вы не желали слышать «нет» ни в коем случае!
— Каким образом, провались оно все в тартарары, мог я предположить, что ты не ездишь верхом? — рявкнул он на меня.
— Единственная лошадь, которую я видела, была запряжена в карету и стояла перед входом в гостиницу "Плаза Отелы> в Нью-Йорке!
— Нет, меня сглазили, — вздохнул Чэд.
— А что мне делать с Куинни? — спросил маленький ковбой, указывая на белую лошадь.
Чэд поглядел на него так, что не оставалось никакого сомнения в том, что нужно делать с этой лошадью и вообще со всем на свете.
— Скажите, она не злая? — спросила вдруг я маленького ковбоя.
— Как дитя, — сказал он. — Любит всех на свете.
— Помогите мне, — попросила я. — Хочу попробовать, как это у меня получится.
Он встал у левого бока лошади, сложил руки замком и сказал:
— Поставьте сюда левую ногу. И перекидывайте через седло правую ногу.
— О'кей! — я сделала так, как он велел, и одно мгновение все шло чудесно. До того момента, как лошадь двинулась, потому что в следующий момент моя нога повисла где-то с другой стороны, потом взвилась в воздух, и я шлепнулась в грязь с правого бока лошади. Та встала.
— С тобой все в порядке? — бросился ко мне Чэд. Я приподнялась и, опираясь на локоть, огляделась.
Грязь облепила и меня, и замечательное замшевое платье, Я перевела взгляд на мужчин.
— Извините, парни! — сказала я светским тоном, и вдруг абсурдность ситуации дошла до меня и я стала хохотать — не смеяться, а именно хохотать.
Чэд решил, что у меня началась истерика, и помог мне подняться на ноги, крикнув при этом, чтобы позвали врача.
— Не волнуйся, не беспокойся — все обойдется, — стал он уговаривать меня.
Но я никак не могла остановиться — смеялась и смеялась, и уже к вечеру меня сняли с картины.
Глава 15
Чэд отвез меня в мотель. По пути он остановился у магазина и купил бутылку шотландского виски. Уже через час после приезда в мотель он управился с половиной бутылки. Когда он, наконец, поднялся, было почти восемь.
Он неопределенно помахал в воздухе рукой и объявил:
— Пожалуй, неплохо было бы что-нибудь поесть! Вести машину он был явно не в состоянии.
— Может быть, попросить принести что-нибудь сюда, в номер? — предложила я, понимая, что ехать с ним нельзя.
— Они здесь ничего не держат! — объявил он мне. — Неужели ты думаешь, что студия настолько глупа, чтобы снимать для вас комнаты в мотелях, где можно еще и заказать что-нибудь в счет оплаты номера?
Я промолчала.
— Мы пойдем куда-нибудь.
— Я бы не хотела, чтобы ты вел машину.
— А мы можем пройтись. Тут, в этом квартале, есть несколько вполне сносных местечек, где человек может поесть.
— О'кей, — согласилась я.
Мы попали в ресторан, расположенный на северной стороне улицы, на которой находился известный аптечный магазин Шваба. Как и в большинстве калифорниских ресторанов, в этом царил полумрак. В стороне от стойки сидел за роялем пианист и что-то наигрывал. Вокруг него сидели несколько посетителей, слушали и баюкали в своих ладонях бокалы с бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150