Последний раз, когда она сюда попала, это было связано с совершенно дикой выходкой: она набросилась на одного несчастного туриста и разбила ему камеру. При этом она кричала, что он гангстер из Лос-Анджелеса, посланный специально убить ее. А бедняга был из какой-то зачуханной страны и перепугался до полусмерти. Думаю, что он умотал домой, как только смог. Он так и не появился здесь и не подтвердил обвинение.
— А два других раза?
— Первый раз ее доставил сюда один из моих парней. Он был одет как турист, и она пристала к нему с предложением сделать массаж в номере его отеля за двадцать баксов. Сначала он не обращал на нее внимания — нет такого закона, запрещающего делать массаж. Она пошла за ним и сказала, что за лишнюю десятку она сделает так, что у него уши распухнут. Она сказала ему, что занимается вовсе не массажем, а что она лучшая ми-нетчица в мире.
Он решил, что это смешно, и не собирался забирать ее, потому что она выглядела как молоденькая девочка, развлекающаяся на улице, а вовсе не как проститутка. Ради смеха он спросил ее, не согласится ли она послать массаж к чертям и за десятку перепихнуться, — и пошел дальше. Она бежала всю дорогу за ним и кричала: дешевка, трахай за десятку мать свою! Потом она стала колотить его ногой в промежность. Так что ему ничего другого не оставалось, как забрать ее в участок.
Мы заполнили на нее форму и посадили в большую камеру, где обычно держим всех шлюх перед тем, как отправить их за город. Не успели мы захлопнуть за ней решетку, как она окончательно впала в неистовство, честное слово! Она кричала, что мы не имеем права сажать ее в клетку, как обезьяну. И через мгновение вся камера уже вопила, и орала, и стучала. Нам в конце концов удалось извлечь ее из-под навалившихся на нее самых злых девок — человек шесть набросились, не меньше, — и поместить в одиночку. Мы были счастливы, когда отправили ее в предварилку на специальной машине.
— И что с ней там сделали?
— Не знаю. Я слышал, что ее выпустили под залог, но точно не знаю.
Как только мы спихиваем их в предварилку, нас они больше не волнуют.
— Предварилкой вы называете ночной суд?
— Угу.
— И был ведь еще один привод, не так ли?
— Да, опять смешная история. Мы забрали ее в заведении для массажа — называется «Путь наружу» — вместе с тремя другими девицами, и с ними было семь парней.
— Я полагал, что вы не проверяете массажные заведения.
— Вообще-то нет, но на этот раз все получилось несколько иначе. Нам шепнули, что они делают там порники, порнографические фильмы. Сосед, который шепнул, увидел это случайно. Дело в том, что для съемок нужно специальное освещение, а от него в маленьком помещении стало так жарко, что они открыли окно — вот сосед и заглянул. Ха-ха! Можете себе представить!
— В каком она была тогда состоянии?
— Основательно забалдевшей. Настолько, что ничего не понимала.
Вопила всем полицейским, чтобы пришли и утрахали ее, а сама, не прекращая, продолжала трудиться над собой с помощью большого вибратора.
— Что с ней сделали на этот раз?
— Один ловкий защитник добился, что их выпустили на том основании, что ордер на обыск и арест были не правильно оформлены, — Риордан постучал себя костяшками пальцев по голове. — Я влип в эту работенку лет шесть тому назад и убедился, что она никому не нужна и не стоит и кучки дерьма. Никто не ценит. Единственное, что все хотят узнать, так это — имею ли я с этих девок навар.
— Я как раз тоже хотел спросить — сколько вы имеете?
Риордан рассмеялся.
— Вы, полицейские из маленьких городишек, все одинаковы. Я имею достаточно, чтобы смыть всю грязь и ходить потом чистеньким. И все же, это гнусная работа, не подарок, скажу я вам.
— Все же лучше, чем без работы, — сказал Милстейн, протягивая руку.
— Спасибо, сержант.
— Всегда к вашим услугам. Вы куда теперь — в предварилку?
Милстейн кивнул. Риордан написал несколько слов на листке бумаги.
— Там работает муж моей сестры, он — клерк в суде. Его фамилия Джимми Логран. Скажите ему, что разговаривали со мной. Он поможет вам найти все, что вам захочется.
Глава 23
Поверните направо и там увидите апартаменты «Семнадцать Б», — сказал лифтер.
Милстейн дошел до холла, устланного пушистим зеленым ковром, и нажал на кнопку. За дверью раздался мягкий перезвон особого сигнала.
Дверь открыла высокая худенькая блондинка.
— Могу я видеть миссис Лафайет? Моя фамилия Милстейн.
— Она ждет вас, входите.
Он прошел за девушкой в элегантные ослепительно белые апартаменты.
— Хотите выпить что-нибудь?
— Нет, благодарю вас.
— Я скажу миссис Лафайет, что вы пришли. Он видел такие апартаменты только в кино. За окнами тянулась широкая терраса, уставленная кадками с кустами и карликовыми деревьями. Казалось, что здесь, ближе к небу, вырос сад. На крохотном белом детском столике стояли две фотографии в серебряных рамках. На одной — молодой красивый негр, добродушно улыбающийся в объектив. Что-то в нем показалось Милстейну знакомым. Где-то он его видел, хотя и не мог бы сейчас сказать, где. На другой фотографии был изображен мальчик, лет так десяти, стоящий рядом с седовласой женщиной на фоне небольшого белого деревянного дома.
Он так увлекся разглядыванием снимков, что не расслышал шагов у себя за спиной.
— Мистер Милстейн?
Он постарался не выдать своего удивления, когда обернулся и увидел, что она негритянка. Он сразу же почувствовал, что эта высокая женщина излучает силу. И тут он вспомнил имя молодого человека на фото — оно прозвучало у него в ушах, как звонок.
— Миссис Лафайет, — он указал на снимок, — это ваш муж?
— Да. А это мой сын и моя мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150