У меня есть семья, о которой я должен думать в первую очередь. А что касается вас — то вам лучше всего сделать так, как я вам советую. Если вы здесь задержитесь, что-нибудь с вами случится. Я знаю этих людей. И я знаю, что они сделали с теми девушками, которые не подчинились их советам. Поверьте мне — ничего хорошего.
— Но я была одна в квартире, — сказала она. — Они не появились у меня после звонка.
— Дело в том, что вы пока еще в центре внимания прессы и полиции.
Сенсация сегодняшнего дня. Уверяю вас, они умеют выжидать. И в один прекрасный день, когда газеты забудут о вас, они нанесут вам визит.
— Я вам не верю.
— Постарайтесь поверить, — сказал он очень серьезно. — Если бы вы были моей дочерью, я не мог бы дать вам лучшего совета. — Он открыл ящик стола и достал конверт. — Я вам должен плату за один день. Но вы тогда выходили на сцену больше, чем предусмотрено контрактом, и потому я плачу вам сто долларов. О'кей.
Она молча взяла конверт.
— Вы берете эти деньги и покупаете себе билет на самолет куда подальше.
— Конечно, — сказала она.
Эта сотня, да еще тридцать, что лежали у нее в сумочке, да еще двадцатка, оставшаяся в банке сверх трех с половиной тысяч, уплаченных адвокату, — вот и все деньги, которые остались у нее на этом свете. Она открыла дверь.
— Спасибо. Чарли.
— Желаю вам счастья, Джейн!
Чертов бизнес, подумал он. Если девушки не попали в одну беду, они обязательно попадут в другую.
— Вы все испортили, Джейн! — в голосе Марка Гросса звучала и обида, и упрек, и раздражение, словно то, что произошло с Джери-Ли, уже успело плохо сказаться на его делах. — Я тут все подготовил для интервью с вами у Уорнера, у Парамаунта и в «Двадцатом веке». Но как только они прочитали в утренних газетах сообщение, они тут же все и отменили.
— А сегодня газеты сообщат, что обвинение против меня снято.
— Не имеет значения. Они не любят паблисити такого рода.
— А что произошло с рассказом, который вы отослали?
— Они его возвращают. Так торопятся избавиться от него, что посылают не по почте, а с нарочным.
— А как обстоит дело с картиной о женской тюрьме, которую начинал Энсбах? В ней я могу сняться?
— Съемки закончены. Не думаете же вы, что он станет ждать вас целую вечность.
Прошло только несколько недель, но она не стала спорить с ним.
— О'кей, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Значит, они добрались и до вас тоже. Он покраснел.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Мне кажется, что отлично понимаете, — сказала спокойно Джери-Ли. — Не звонил ли вам некто и не сказал ли, что было бы неплохо, если бы вы прекратили со мной всякие дела?
— Мне все время звонят всякие ненормальные типы. Я не обращаю на них внимания.
Она молча рассматривала его. Потом соврала:
— Завтра я получу от машинистки сценарий и пошлю его вам.
Он откашлялся. Видно было, что он колеблется, но потом все же решился и сказал:
— Я как раз подумывал о вашем сценарии. Боюсь, что никак не смогу его куда-нибудь пристроить — что-то не совсем та вещь...
— А почему бы вам вначале не прочитать его, а потом уже оешать — та это вещь или не та, сможете вы его пристроить или нет?
— Зачем? Только зря потратить ваше время.
Она насмешливо улыбнулась ему.
— Вы вшивый лжец, Марк. Но что еще хуже — вы трусливый лжец, — она поднялась со стула. — Я дам вам знать, куда вы можете прислать мои рассказы, когда получите их.
Джери-Ли остановилась на тротуаре в нерешительности, раздумывая, что предпринять. Ее внимание привлекла кофейня на углу. Время ленча кончилось, и толпы людей, штурмующих прилавки, рассеялись. Джери-Ли легко нашла свободную нишу со столиком и уселась.
— Мне только кофе, — сказала она официантке, которая очень быстро подошла к ней.
В ожидании кофе она сидела, погрузившись в свои невеселые думы, и не сразу заметила человека, усевшегося напротив нее. Когда она, наконец, подняла глаза, то обнаружила, к своему удивлению, что лицо его ей знакомо.
— Детектив Милстейн! — воскликнула она. Он чуть улыбнулся.
— Кофе, пожалуйста, — сказал он подоспевшей официантке.
— Вы следите за мной? — спросила она.
— Неофициально.
— В каком смысле?
— У меня сейчас свободное время, и я решил посмотреть, чем вы заняты.
Он не сказал ей, что получил по своим каналам сведения, указывающие на то, что она может попасть в беду.
— А у меня все не так хорошо, как я надеялась, — сказала она. — Работу я потеряла и только сегодня выяснила, что мой агент не хочет заниматься моими делами в дальнейшем. А вчера, когда я вернулась домой, обнаружила, что квартира разгромлена: вещи изодраны, а главное — рукопись сожжена. Кроме того, мне позвонили и потребовали, чтобы я уехала из города.
— Вы узнали голос?
— Никогда раньше не слышала его.
— Почему вы не сообщили полиции?
— А что хорошего это может мне дать?
Он помолчал немного, потом согласно кивнул.
— Что вы собираетесь делать сегодня?
— Не знаю, — призналась она. — Меня отделяют от дома для бедных сто тридцать шесть долларов, которые пока еще есть в моем кармане. Я пытаюсь решить, что делать: остаться здесь, вложить эти деньги в аренду дешевой комнаты и попытаться найти работу или же взять восемьдесят семь долларов и купить билет на самолет и улететь обратно в Нью-Йорк.
— Вы можете найти работу там, на Востоке? Она пожала плечами.
— Не могу сказать. Но во всяком случае, там не будет тех, кто попытается не допустить меня до работы, как здесь. Что же мне делать, как вы считаете?
— Официально я должен заявить вам, что вы обязаны остаться. Вы дали слово в суде, что выступите на процессе как свидетель обвинения.
— Поскольку вы следили за мной неофициально, то, может быть, вы могли бы мне что-то посоветовать — тоже неофициально?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150