Я выглянул в окно. Около его «кадиллака» прохаживались двое телохранителей.
— Привет, Джерри, — улыбнулся мне Анастазия. — Уже поговорил с лягушатниками?
— Поговорил, Эл. Они не готовы к крупной игре. Говорят, что еще не могут позволить себе рекламную кампанию.
Он посмотрел на меня.
— А ведь у тебя чертовски много воды. И что ты собираешься с ней делать? Устроишь себе сифонную клизму?
Я рассмеялся.
— Я переговорил с владельцами нескольких супермаркетов. Они говорят, что им нужны трех— и пятигаллоновые бутыли родниковой французской воды. Конечно, много они за нее не заплатят, и марка компании особо их не волнует. Воду они берут только потому, что она обойдется им дешево.
— И сколько ты рассчитываешь за них получить?
— Два доллара за трехгаллоновую бутыль, три — за пятигаллоновую.
— Много на этом не наваришь. — Анастазия задумался. — Наполнение водой каждой бутыли стоит семьдесят центов. Да, это меняет дело. Пятьдесят процентов нас не устроит.
— Решение за тобой, Эл. Как скажешь, так и будет. Только помни, я с этого ничего не имею. Все деньги уйдут французам.
— А мне без разницы. На хрен этих французов. Оставь себе, сколько хочешь. Все равно они не узнают.
— У нас не такие отношения. Они получат все, что им причитается,
ГЛАВА 4
От воды я избавился только через шесть месяцев. В конце апреля 1956 года смог отослать все деньги во Францию. Двадцать тысяч долларов. То есть я ничего за это время не заработал. Более того, потратил девять тысяч долларов. Я чувствовал себя круглым идиотом. Лез из кожи вон, чтобы продвинуть «плескассье» на американский рынок, и ничего за это не получил. Мартины ничем мне не помогали, следовательно, не помогали и себе.
Я смотрел на бухгалтерские книги, лежащие передо мной на столе. Потом повернулся к Жизель.
— Они оставили меня с носом, твои французские друзья.
— Почему ты так говоришь? Они пытались дать тебе шанс.
— Они дали мне шанс, — кивнул я. — Но при этом держали на коротком поводке.
— Они потратили кучу денег, чтобы доставить воду в Штаты.
Я покачал головой.
— Не такую уж и кучу. Не забывай, я достаточно долго проработал в «Плескассье», чтобы знать, что почем. Я знаю, сколько стоит заливка бочки водой и ее транспортировка. Двадцать штук, которые я им отослал, покрывают все их расходы. Они даже остались с прибылью.
Жизель молчала.
Я смахнул бухгалтерские книги на пол.
— Черт бы их побрал! Я знаю, они хотят потратить почти два миллиона долларов на рекламу своей воды во Франции. Почему они думают, что рекламная кампания в Америке должна обойтись дешевле? Американцы знать не знают о «плескассье»
— Почему бы тебе снова не переговорить с Джей-Пи? — спросила Жизель. — Он далеко не глуп.
— Может, и нет. А вот его отец глуп. К тому же телефонные разговоры ничего не дают. Мы словно говорим на разных языках.
— Так почему бы тебе не съездить к нему во Францию?
— Я не выдержу еще восемь дней качки.
— В Европу и обратно летают самолеты трех авиакомпаний, — улыбнулась Жизель. — Ты доберешься туда за день.
Я посмотрел на нее.
— Ты полетишь со мной?
Она все улыбалась.
— С тобой я готова на все.
— Ты рехнулся! — воскликнул Бадди. — Во Франции тебе делать нечего!
— А что мне делать здесь? Опять идти работать в киоск к дяде Гарри или учиться продавать сельтерскую у Риты с Эдди? Там мне тоже не хватило ума. Стоило уйти в армию, как мой гребаный дядя и его подружка вышибли меня вон.
— Но в армии ты научился руководить ремонтниками. В Америке много крупных автодилеров, которым нужны менеджеры ремонтных мастерских. Многие из тех, кто работает на этой должности, тебе в подметки не годятся, но прекрасно живут.
Я посмотрел на него.
— Что значит «прекрасно живут», Бадди? Они зарабатывают девять или десять «штук» в год. Это же семечки. Ты вот имеешь никак не меньше сорока тысяч. А на десять «штук» я даже не смогу снимать ту дешевую квартирку, где сейчас живу.
— А во Франции ты устроишься лучше?
— Возможно. Жизнь там не такая дорогая. И в «Плескассье» я заработаю больше, чем в ремонтной мастерской любого автодилера.
— Тебя уговорила Жизель? — спросил Бадди. — Я знаю, что ей хочется домой.
— Решение принимаю я, а не она. Не забывай, «плес-кассье» — не единственная родниковая вода Европы. «Эвиан» и «перрье» даже во Франции продаются лучше. И я знаю, что они рвутся в Америку. Возможно, в какой-нибудь из этих компаний я смогу получить работу.
— Это все вилами по воде писано.
— Мне терять нечего Все равно я по уши в дерьме.
— За «бьюик» я выручу для тебя тысячу семьсот пятьдесят баксов. Во Франции он тебе не понадобится. Я рассмеялся.
— Когда я его покупал, разговор шел о двух с половиной тысячах.
— Ты бы столько и получил, если бы проездил на нем три-четыре месяца, а не восемь. Скоро появятся новые модели.
— Ладно, сукин сын, — рассмеялся я. — Придет час, когда я с тобой поквитаюсь.
Из Штатов самолеты летали только в три города Европы. «Пан америкэн» бралась доставить пассажиров в Лондон, «Транс уорд эйрлайнс» — в Рим, а голландская авиакомпания «КЛМ» — в Амстердам.
Я решил лететь в Лондон. Там по крайней мере говорили по-английски.
В Париже нас ждал сюрприз. По прибытии в «Орли» нас встретил Поль. Он обнял и расцеловал сначала Жизель, потом меня, и наконец, мы обменялись крепким рукопожатием.
Поль широко улыбнулся Жизель.
— Ты еще прекраснее, чем прежде. И выглядишь настоящей американкой. — Он повернулся ко мне. — Или ты так не думаешь?
Я улыбнулся.
— По мне она настоящая француженка. Поль взял меня под руку.
— Когда носильщик принесет ваш багаж к машине, я отвезу вас в уютную квартиру, где вы и остановитесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91