— Ты мой любимчик!
Но Луи уже спал. Жан-Пьер улыбнулся и закрыл глаза.
Жан-Пьер потянулся и посмотрел на настенные часы. Десять вечера. До отъезда осталось совсем ничего. Зазвонил телефон. Неужели планы де Голля изменились, неожиданно подумал Жан-Пьер.
Луи проснулся, когда Жан-Пьер брал трубку. Звонил отец.
— Твой дед в больнице «Солнечный берег». У него инсульт, и врачи говорят, что он не протянет и двадцати четырех часов. Он просит тебя приехать.
— Господи, — вырвалось у Жан-Пьера. — Как такое могло случиться? Ты же разговаривал с ним днем.
— Дворецкий нашел его на полу, когда поднялся наверх и принес обед, — ответил Жак. — Билеты на «Синий поезд» я уже купил. Выедем в полночь, утром будем в Каннах. Робер заедет за тобой и отвезет на вокзал.
— Отец, разве ты забыл, что в полночь я должен вылететь в Лондон?
— Последняя просьба деда важнее. Сейчас ты в Лондон лететь не можешь. Позвони полковнику, своему командиру. Он француз и поймет твою любовь к деду.
— Конечно, папа. Я постараюсь обо всем договориться. — Жан-Пьер положил трубку и посмотрел на Луи.
На лице Луи читалась грусть и сочувствие. Он все понял.
— Жан-Пьер, мне очень жаль, что с твоим дедом беда. Может, мне полететь вместо тебя? Дай мне свой пропуск, и я уверен, что полковник Николь все поймет.
Жан-Пьер внимательно посмотрел на молодого человека.
— Ты мне в этом поможешь?
— Я же сказал, что люблю тебя.
— Это понятно, но почему ты решил, что полковник пойдет тебе навстречу? Луи рассмеялся.
— Может, ребенок у нас ты, а не я? Полковник Николь без ума от моего члена и моего зада.
— Ах ты, маленький поганец! — рассмеялся Жан-Пьер. — А мне-то казалось, что я у тебя единственный и неповторимый.
— Ты бы поторопился, Жан-Пьер. Прими душ и переоденься в гражданское. Насколько я понимаю, немецкая армия отдыхает и расслабляется в Каннах. Тебе надо быть осторожным.
— Будет исполнено, генерал. А в Лондоне мы об этом еще поговорим.
ГЛАВА 10
Жан-Пьер ждал в машине. Робер прошел в дом и вернулся с двумя чемоданами. Следом появился Жак, нырнул в салон, обнял Жан-Пьера.
— Сынок, сынок. — Голос у него сел. Жан-Пьер посмотрел на отца. Никогда он не видел его таким бледным, потерянным. Глаза Жака были наполнены слезами.
— Папа, — прошептал Жан-Пьер, когда машина тронулась с места. — Папа, пожалуйста, не забывай, что дед — очень крепкий старик, он справится с любой болезнью.
Жак вскинул глаза на сына.
— Твоему деду восемьдесят шесть. Время перемалывает даже самых крепких.
Жан-Пьер помолчал, глядя на идущих по тротуарам людей. Глубоко вздохнул. Какие печальные у всех лица. Может, французы стыдятся, что их страна так легко легла под немцев?
— Черт, — пробормотал он.
— Что ты сказал? — переспросил его отец.
— Не могу в это поверить. Я думал, что сегодня ночью улечу в Англию. А вместо этого поеду в Канны.
— Я рад, что успел перехватить тебя до отлета. — Жак повернулся к сыну. — Тебе удалось все уладить?
— Мой приятель Луи полетит вместо меня.
— Значит, проблем не возникло. А я думал, Де Голль поддерживает в своих войсках строгую дисциплину.
Жак пожал плечами.
— Луи позвонил полковнику и все объяснил. — Жан-Пьер улыбнулся. — У того вопросов не возникло.
— Ты улыбаешься. — Жак с любопытством смотрел на сына. — Похоже, что-то недоговариваешь. Я думал, Луи — твой любовник.
— Я тоже так думал. — Жан-Пьер по-прежнему улыбался. — Но я ошибся. Луи сказал мне, что с полковником они милуются много лет. Первый раз это произошло, когда ему едва исполнилось шестнадцать. — Он достал из кармана пачку сигарет. — Поэтому, папа, мне и удалось так быстро все уладить.
— Ты расстроился?
Жан-Пьер затянулся.
— Нет, папа. Луи — дешевка. Таких у меня было много, а будет еще больше. C'est vrai, папа.
В одиннадцать утра «Синий поезд» добрался до Канн. Жан-Пьер, стоявший у окна, повернулся к отцу.
— Вокзал грязный, как и поезд. Мы еще и опаздываем. Обычно дорога занимает девять часов. А мы едем уже одиннадцать, Жак посмотрел на сына.
— Не кипятись. Расписанием движения поездов теперь ведает немецкая армия, а не «Французские железные дороги». Полагаю, ты заметил, что немцы шесть раз останавливали и досматривали поезд.
— И носильщиков нет, — бурчал Жан-Пьер. — Всех африканцев немцы отправили в трудовые лагеря. Но мы не калеки, папа. Сами донесем чемоданы.
— Хватит жаловаться, — осадил его Жак. — Помни, что мы французы и мы живы. А теперь давай поищем дворецкого отца, Уго. Он сказал, что будет ждать нас на привокзальной площади.
Уго их дождался. Он быстро поставил чемоданы на переднее сиденье «рено». Жак и Жан-Пьер втиснулись на заднее.
Уго сел за руль, повернулся к ним.
— Сначала заедем на виллу, чтобы вы смогли принять душ и позавтракать. А потом я отвезу вас в больницу.
— Но почему мы сразу не можем поехать в больницу? — озабоченно спросил Жак.
— В «Солнечном берегу» посетителей пускают с часу дня. К тому же доктор Гюильмин хочет поговорить с вами, прежде чем вы поедете в больницу.
— Мне это не нравится. — В голосе Жака слышалась тревога. — Морис — мой отец, и мы имеем право видеться с ним в любое время.
— И еще, — добавил Уго. — Ваш отец предвидел возможность своей болезни или несчастного случая и оставил большой конверт с документами, подготовленными нотариусом. Сейчас этот конверт хранится в сейфе в моей комнате. Я передам его вам, как только мы приедем на виллу.
Жан-Пьер принял душ, переоделся и прошел в комнату отца. Жак сидел за маленьким столиком у окна. Он уже вскрыл большой конверт и читал письмо, которое его отец написал в присутствии нотариуса.
Жан-Пьер увидел, что Жак вновь очень бледен и едва сдерживает слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91