— Какая-то причина есть, — настаивал я.
Она не взглянула на меня.
— Последнее время ты вел себя странно. У мамы было печальное лицо.
Я безуспешно попытался засмеяться. Я мог обманывать только себя.
— Это глупо, — сказал я.
Ее глаза встретились с моими. Она, казалось, повеселела.
— Я видела в газете фотографию этой миссис Шайлер, папа. Она очень красивая.
Я прикинулся дурачком.
— Да, она ничего.
— Дедушка считает, что она влюблена в тебя, — добавила Джини.
Я мысленно выругал отца. И додумался же он произнести такое!
— Ты его знаешь, — с подчеркнутым легкомыслием заметил я. — Ему кажется, что все женщины без ума от меня.
Ее глаза стали задумчивыми.
— Это возможно, папа. Знаешь, ты еще далеко не старик.
Я улыбнулся.
— Совсем недавно ты назвала меня старым занудой, напрочь лишенным романтики. Помнишь?
— Но ты мог в нее влюбиться, — не сдавалась она. — Такие вещи иногда случаются. Я однажды видела фотографию, на которой Кларк Гейбл...
— Это кино, — перебил я Джини. — И я не Кларк Гейбл.
— Ты красивее, чем он, — быстро отозвалась она.
Я недоверчиво посмотрел на нее. Лицо Джини было серьезным. Я засмеялся; на душе у меня потеплело.
— Лесть не приведет тебя ни к чему хорошему, — заметил я.
Внезапно она снова превратилась в юную, романтически-пылкую девочку.
— Правда, было бы ужасно, — произнесла Джини, — если бы она влюбилась в тебя и жила с мыслью о том, что ты никогда не будешь принадлежать ей?
Боль, почти утихшая за последний день, снова пронзила меня. Устами ребенка...
Я встал. С меня было достаточно.
— Заходи в дом, — сказал я. — У нас в гостях дядя Пол, он хочет посмотреть на тебя...
Спал я плохо. Слабые ночные звуки врывались в окна, не принося мне облегчения. Наконец первые серые тени нового дня стали закрадываться в спальню. Ночь не дала мне ответа; возможно, восходящее солнце подскажет выход. Я сомкнул веки и задремал...
Утром по дороге на работу я завез Пола в аэропорт.
Реми был очень мрачен.
— Позволь мне поговорить с ней, — попросил он перед отлетом.
Я покачал головой.
Он посмотрел на меня.
— Твоя дурацкая гордость... — пробормотал Пол, протягивая руку.
Его пожатие было теплым и дружеским. Наши глаза встретились.
— Надеюсь, все образуется, — искренне произнес Пол.
— Конечно, — сказал я с оптимизмом, которого не испытывал. — Должно образоваться.
Он повернулся в сторону самолета.
— Удачи тебе, — бросил Пол через плечо.
— Спасибо, — сказал я.
В походке Пола чувствовалось уныние. Я невольно окликнул его.
— Пол!
Остановившись, он обернулся.
— Это только первый раунд, — с улыбкой сказал я. — Не вешай носа.
В первое мгновение лицо его ничего не выражало, затем он улыбнулся мне в ответ.
— Ты сумасшедший, — сказал Пол, покачав головой.
Когда я вошел в офис, Микки сидела за столом. Ее пишущая машинка трещала, как пулемет.
— Вызови ко мне Криса, — сказал я.
Она кивнула в сторону двери моего кабинета.
— Он ждет вас там.
Я понимающе поднял бровь. Крис не терял времени даром. Я зашел в кабинет. Он сидел в моем кресле за столом и что-то писал. Заметив меня, поднял голову и начал вставать с кресла.
Я решил разыграть маленький спектакль и жестом усадил его обратно в кресло. Он с любопытством смотрел на меня. Я молча сел напротив Криса, не сводя с него глаз.
Через пару минут он смутился. Я увидел, как его лицо залила краска. Я по-прежнему не раскрывал рта.
Он откашлялся.
— Бред...
Я улыбнулся ему.
— Удобное кресло, а, Крис?
Он подскочил, точно сиденье обожгло ему зад.
Я встал, продолжая улыбаться.
— Почему ты не сказал мне раньше, что оно тебе нравится, Крис? — вкрадчиво спросил я.
Он покраснел еще сильнее.
Я заговорил, прежде чем он успел что-либо ответить.
— Если это правда, — обойдя стол и сев в кресло, продолжил я тихим ласковым голосом, — мы могли бы попытаться достать для тебя точно такое.
Он молчал; краска постепенно сошла с его лица. Я почувствовал, что к нему возвращается самообладание.
— Не понимаю, Бред, — сказал Крис. — Я только пытался помочь.
— Кому? — взревел я. — Себе?
Впервые за все время нашего знакомства я увидел его вышедшим из себя.
— Кто-то здесь должен сохранять голову на плечах! — закричал он в ответ. — Ты толкаешь агентство к пропасти, потому что тебе плевать на всех, кроме самого себя.
Мне стало легче. Честная схватка всегда была мне больше по душе, чем тайные интриги и закулисная борьба.
На Третьей авеню мы выясняли отношения в открытую.
— Где, черт возьми, ты провел вчерашний день? — спросил я.
— Я пытался уговорить Мэтта Брэйди оставить нас в покое. Был у него в офисе. Заключил с ним соглашение.
— Какое соглашение? Почти все наши клиенты уже ушли от нас, а оставшиеся, вероятно, уйдут сегодня.
Он сухо кивнул.
— Знаю. Когда ты отказался его принять, он пообещал мне, что уничтожит нас.
— Кто дал Брэйди список наших заказчиков и помог ему выиграть время? — Я встал с кресла. — Это так ты пытаешься мне помочь?
Его лицо снова зарделось.
— Ему потребовались некоторые справочные данные.
Я улыбнулся.
— Это звучит не слишком убедительно, правда?
Я обошел стол и посмотрел на Криса.
— Ты ведь и не рассчитываешь, что я тебе поверю?
Он в упор посмотрел на меня. Затем снова заговорил холодным, сдержанным тоном.
— Мне безразлично, веришь ты мне или нет. Я несу ответственность перед людьми, которые здесь работают.
Я не могу допустить, чтобы они оказались на улице.
— Очень благородно, — усмехнулся я. — Иуда тоже думал о других. Где твои тридцать сребреников?
Глаза Криса сверкнули. В них горели его амбиции. Я понял, что он считает меня конченым человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48