Может, он догадался, что Васька врет? Вряд ли, Васька старался врать как можно честнее. — Ладно. Спасибо, — произнес солдат. — Я понял сразу, что ты хороший человек.
Он сказал, будто отрезал Ваську от себя. Повернулся и пошел по тропинке, не оборачиваясь, никуда не глядя. А Васька продолжал стоять, никак не беря в толк, почему солдат уходит, почему он назвал Ваську хорошим, хотя Васька ничего пока хорошего не сделал.
Споткнувшись на бегу о корень, он догнал солдата, спросил сзади:
— А ты куда идешь?
Тот вовсе не удивился, что Васька еще здесь, ровно произнес:
— Не знаю. Ничего не знаю.
— Тебя арестуют? — спросил Васька.
— Наверное, арестуют.
— А ты не ходи, — посоветовал Васька. — Они все равно не знают, где тебя искать.
Солдат запнулся при таких словах. Он даже посмотрел на Ваську, будто не поверил, что тому могла прийти в голову подобная мысль. Отчего-то спросил:
— Тебя как зовут?
— Васька Сморчок, — сказал Васька. — А тебя?
— Андреем, — ответил солдат и добавил: — Звали. Ты добрый, Василий. Я сразу почувствовал, что ты меня жалеешь.
— Зачем тебя жалеть? — пожал плечами Васька. — Мы же взрослые люди. Я бы тоже так поступил. Я несколько раз прятался, когда меня искали. У нас в сарае такая заначка есть… Мы травы наложили, чтобы мягче ждать было.
— От кого тебе прятаться, Василий? — спросил солдат.
— От кого? Думаешь, не от кого? От всех, кто против меня.
— Есть такие?
— Всякие есть, — отмахнулся Васька. — Я тебе так скажу: у каждого серьезного человека должна быть своя заначка.
— А если ее нет? — Солдат опять посмотрел на Ваську, с любопытством посмотрел.
— Как же без заначки? А жить как?
— Как? — спросил солдат.
— Не проживешь, в том-то и дело. Вот есть у меня вещь. Ну… Рогатка к примеру. (Васька сказал «рогатка», а думал он про компас.) А еще картофелина. А еще заточенный гвоздь вместо ножа. Где все это держать? Дома? Так дома-то нет! Есть, правда, постель, которую на дню несколько раз перетряхивают, что-нибудь ищут. Воспитатели трясут и свои, которые жулики… А заначка — это и есть дом. А кто я буду без заначки? Никто!
Солдат остановился, о чем-то раздумывая. Светлые брови его сошлись. Был он сейчас как мальчишка, Васька подумал, что слабак солдат в сравнении с любым детдомовцем. Потому его и обокрали. А уж сам Васька куда опытнее солдата. Ведь приходится объяснять элементарное, что и в объяснении не нуждается. И выходит:
Васька должен учить солдата жить.
— Ты чей, Василий, будешь? Родители твои где? — спросил солдат.
— Не знаю, — произнес Васька равнодушно. — Я всю жизнь сам по себе. Мне никто не нужен.
— Ишь какой самостоятельный! — воскликнул солдат, он даже улыбнулся.
Васька не воспринял чужой иронии, а отвечал достойно, что сейчас все должны быть самостоятельными, потому что время трудное, идет война.
— А разве ты, дядя Андрей, не самостоятельный? — спросил Васька и с сомнением посмотрел на солдата.
— Я? — удивился солдат — не вопросу, а тому, что мальчик этим вопросом ставил их как бы на один уровень. Он присел на какой-то пенек и со вздохом сказал: — Ну… Если мы с тобой такие… Давай подумаем, как дальше нам жить.
— Давай, — поддержал Васька и сел рядом на траву. — Ты куда должен идти?
— В эшелон, я тут, Василий, проездом.
— На фронт?
— На фронт, Василий. А если я сегодня не приду, то будут меня считать дезертиром.
— Но ведь ты не дезертир?
— Конечно, нет. Я, Василий, фашистов бить хочу. Только чем я буду бить? Мое оружие пропало… Если бы сыскать…
— Тогда что? — спросил Васька и внимательно занялся галошей. Развязал, а потом завязал узелок на веревке.
— Тогда бы я стал снова солдатом. Без оружия солдат — пустой звук. Он пользы народу не принесет.
— А ты попроси, они тебе другую винтовку дадут. Или трофейный автомат поищи. Я в кино смотрел, там после боя много всяких автоматов валяется…
Солдат посмотрел странно на Ваську, ничего не ответил, В лесу начинались сумерки. Не было темно, но дальние деревья начинали сливаться.
Солдат встал, протянул Ваське руку:
— Прощай, Василий! Славный ты человек. Но и ты ничего не можешь. Здесь никто ничего не может. Дальше — я сам.
Солдат повернулся и пошел. Быстро шагал, так что, пока Васька переваривал его слова, он уже скрылся за деревьями.
— Подожди! — крикнул Васька, чего-то испугавшись. Он побежал за солдатом, не зная еще, что он может предложить, чем помочь. Васька понял сейчас одно, что без него солдат пропадет. — Подожди же! — повторил он, задыхаясь, нагоняя и стараясь попасть с солдатом в ногу. — Я хочу тебе сказать… Может, еще не поздно…
— Что? — спросил солдат, не останавливаясь. Ему, наверное, очень не хотелось, обретя уверенность и ясность цели, заново передумывать и снова, в который раз, обнадеживаться.
— Я тут… Я знал одного человека, — тяжело дыша, с перерывами говорил Васька. — Я могу у него спросить…
— О чем спросить? — говорил солдат на ходу.
— Об оружии, конечно.
— Вот как! — солдат остановился и посмотрел на Ваську. Пристально. Прямо в глаза.
Васька потупился, сделал вид, что его заинтересовала веточка на земле. Наклонился, поднял, помахал в руке. Но солдат продолжал смотреть, и при этом он странно молчал.
— Я давно его знаю, — произнес Васька, как будто он был виноватый и пытался объясниться. — Он недалеко живет, может, он чего подскажет…
Солдат покачал головой, о чем-то раздумывая. Но все время взглядом он возвращался к Васькиным глазам. Что-то в них искал и не находил.
— Значит, ты думаешь…
— Да, он все знает! — воскликнул Васька простосердечно. Ему стало легче от собственных слов.
Солдат взял Ваську за плечо и тихо спросил, словно боялся спугнуть Васькины слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69