Милли была маленькой женщиной с черными глазами и морщинистым лицом. Примесь негритянской крови сказывалась в иссера-красных, толстых губах на очень бледном лице.
– Уже четверть девятого, дорогая, – сказала она, быстро окинув взглядом Стэна.
Она повернулась к Эллен, слегка нахмурившись.
– Стэн, тебе придется уйти. Я встречусь с тобой после в «Beaux Arts» или где-нибудь в другом месте.
– Я хочу бай-бай.
Сидя перед туалетным зеркалом, Эллен полотенцем стирала с лица кольдкрем. От гримировального ящика исходил запах жирных красок и кокосового масла.
– Я не знаю, что с ним делать, – шепнула она Милли, снимая платье. – О, как бы я хотела, чтобы он перестал пить.
– Я поставила бы его под душ и пустила бы на него струю холодной воды.
– Какой сбор сегодня, Милли?
– Очень небольшой, мисс Элайн.
– Это из-за погоды… Я буду ужасна сегодня…
– Не позволяйте ему утомлять вас, дорогая. Мужчины этого не стоят.
– Я хочу бай-бай, – Стэн раскачивался и морщился, стоя посередине комнаты.
– Мисс Элайн, я поведу его в ванную, никто его там не заметит.
– Хорошо, пусть спит в ванне.
– Элли, я пойду бай-бай в ванну.
Женщины втолкнули его в ванную комнату. Он шлепнулся в ванну и заснул в ней ногами кверху, головой на кранах. Милли укоризненно щелкнула языком.
– Он похож на спящего ребенка, – нежно шепнула Эллен.
Она подложила ему под голову сложенный мат и разгладила потные волосы на лбу. Он дышал тяжело. Она нагнулась и нежно поцеловала его глаза.
– Мисс Элайн, поторопитесь… Занавес поднимается.
– Посмотрите скорее, все ли на мне в порядке.
– Вы хороши, как картинка… Да благословит вас Бог!
Эллен сбежала вниз по лестнице, обогнула кулисы и остановилась, тяжело дыша, словно только что избежала опасности попасть под автомобиль. Она выхватила из рук помощника режиссера ноты, поймала реплику и вышла на яркую сцену.
– Как вы это делаете, Элайн? – говорил Гарри Голдвейзер, качая телячьей головой.
Он сидел на стуле позади нее. Она видела его в зеркале, перед которым снимала грим. Высокий человек с седыми усами и бровями стоял около него.
– Помните, когда вас впервые пригласили на эту роль, я говорил мистеру Фаллику: «Сол, она не справится». Правда, я это говорил, Сол?
– Говорили, Гарри.
– Я думал, что молодая и красивая девушка никогда не сумеет изобразить… знаете ли… страсть и ужас… понимаете?… Сол и я – мы были поражены этой сценой в последнем акте.
– Чудесно, чудесно! – простонал мистер Фаллик. – Скажите, как вам это удалось, Элайн?
Грим сходил, черный и розовый, на тряпку. Милли тихо двигалась в глубине комнаты с места на место, развешивая платья.
– Знаете, кто помог мне справиться с этой сценой? Джон Оглторп. Прямо удивительно, как он знает сцену.
– Да, это позор, что он так ленив… Он был бы очень ценным актером.
– Тут дело не только в лени.
Эллен распустила волосы и сплела их в косу обеими руками. Она видела, как Гарри Голдвеизер подтолкнул мистера Фаллика.
– Хороша, а?
– Как идет «Красная роза»?
– О, не спрашивайте, Элайн! Всю прошлую неделю играли перед пустым залом. Не понимаю, почему эта вещь не идет… Она очень эффектна… У Мей Меррил прелестная фигура… Театральное дело теперь гроша не стоит.
Эллен воткнула последнюю шпильку в бронзовые кольца волос. Она вздернула подбородок.
– Я бы хотела попробовать что-нибудь в этом роде.
– Нельзя же делать две вещи зараз, моя милая юная леди. Мы только что начали выдвигать вас как эмоциональную актрису.
– Я ненавижу эти роли; они насквозь фальшивые. Иногда мне хочется подбежать к рампе и крикнуть публике: «Идите домой, проклятые дураки! Идиотская пьеса и фальшивая игра – как вы этого не понимаете?» В музыкальной комедии невозможно быть искренней.
– Не говорил я вам, что она душка, Сол? Не говорил я вам, что она душка?
– Я использую кое-что из вашей декларации для рецензии на будущей неделе. Я это как следует обработаю.
– Вы не позволите ей сорвать пьесу!
– Нет, но я могу использовать это для статьи о претензиях знаменитостей… Например, председатель компании «Зозодонт» обязательно хочет быть пожарным. А другой, банкир, мечтает быть сторожем в зоологическом саду… Чрезвычайно любопытные человеческие документы…
– Можете написать, мистер Фаллик, что, по-моему, всем женщинам место в сумасшедшем доме.
– Ха-ха-ха! – засмеялся Гарри Голдвейзер, обнажая золотые зубы в углу рта. – Вы танцуете и поете лучше всех, Элайн.
– Да ведь я два года служила в хоре, прежде чем вышла замуж за Оглторпа.
– Вы должны были стать актрисой еще в колыбели, – сказал мистер Фаллик, насмешливо глядя на нее из-под седых бровей.
– Ну, господа, я должна просить вас удалиться на минуту, пока я переоденусь. Я вся мокрая после последнего акта.
– Придется покориться… Можно мне зайти на секунду в ванную?
Милли стояла перед дверью в ванную. Эллен поймала злой взгляд ее черных глаз на бледном лице.
– Боюсь, что нельзя, Гарри, она не в порядке.
– Тогда я пойду к Чарли… Я велю Томсону прислать водопроводчика. Ну-с, спокойной ночи, дитя. Будьте паинькой.
– Спокойной ночи, мисс Оглторп, – сказал мистер Фаллик своим скрипучим голосом. – И если вы не можете быть паинькой, то будьте по крайней мере осторожны.
Милли закрыла за ними дверь.
– Фу, слава Богу! – воскликнула Эллен, потягиваясь.
– Дорогая, я ужасно испугалась… Никогда не приводите с собой в театр таких молодчиков. Я видела много прекрасных актеров, погибших из-за подобных вещей. Я говорю вам это потому, что я люблю вас, мисс Элайн, и потому, что я стара и хорошо знаю актерские дела.
– Вы совершенно правы, Милли… Посмотрим, нельзя ли разбудить его… Боже мой, Милли, поглядите-ка сюда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126