Но Берроу непременно пожелал зайти в лачужку, и они вышли из автомобиля и заговорили с одной из девушек, а шофера Сальвадор послал за пивом. Девушка встретила их очень вежливо, и Берроу попросил Мака задать ей несколько вопросов, но Маку этого вовсе не хотелось, и переводить взялся Сальвадор. Когда Дж. Г. Берроу положил руку на ее обнаженное плечо и попытался стянуть с нее сорочку и спросил, сколько она возьмет за то, чтобы показаться ему совсем голой, девушка сначала не понимала его, а потом стала вырываться, визжать и осыпать его ругательствами и проклятиями, которые Сальвадор не взялся переводить.
— Надо убрать отсюда этого стервеца, — тихо сказал Маку Бен, — пока он не впутал нас в грязную историю.
Перед обедом все они, выпили текилы в маленьком баре, где не отпускали ничего, кроме текилы из лакированных бочоночков. Сальвадор учил Дж. Г. Берроу, как пить текилу, сначала насыпать соли в углубление между большим и указательным пальцем, потом одним глотком опрокинуть стаканчик текилы, слизать соль и закусить все соусом чили, но тот не сумел, подавился и закашлялся.
За ужином они были уже пьяны, и Дж. Г. Берроу твердил, что мексиканцы понимают искусство жить, и это страшно льстило Сальвадору, который распространялся о духе индейском и духе латинском и заявил, что Мак и Бен — первые и единственные гринго, с которыми он может столковаться, и сказал, что один заплатит за ужин. Он это поставит в счет своему другу, начальнику полиции. Потом они отправились в кантину рядом с театром, в которой, как им сказали, были француженки-певички, но француженок там не оказалось. В кантине играли три старика музыканта — виолончель, скрипка и пикколо. Сальвадор заставил их играть La Adelita, и все пели хором, потом сыграли и La Cucaracha. Пожилой мужчина в широкополой шляпе и с большой блестящей кобурой у пояса при их появлении быстро допил стакан и вышел. Сальвадор шепнул на ухо Маку, что это генерал Гонсалес и что он ушел, чтобы его не видели пьющим вместе с гринго.
Бен и Берроу уселись за отдельным столиком в уголке и, сдвинув головы, толковали о нефтяных делах. Берроу рассказывал, что для изучения нефтяного вопроса сюда приедет представитель нескольких крупных фирм; что его со дня на день ожидают в отеле «Регис», и Бен сказал, что хотел бы повидать его, а Берроу обнял его за плечи и сказал, что Бен именно такой человек, от которого этот представитель, наверное, пожелает получить информацию о действительном положении вещей. Тем временем Мак и Сальвадор танцевали с девицами. Потом Берроу поднялся, слегка пошатываясь, и заявил, что не намерен ждать француженок, и почему бы им всем не вернуться туда, где они были, и не полакомиться хоть черным мясом, но Сальвадор настоял на том, чтобы отвести их в дом Ремедиос, рядом с американским посольством.
— Quelquecosa de chic , — уверял он, коверкая французский язык.
Это был большой дом с мраморной лестницей и хрустальными люстрами и парчовыми оранжевыми портьерами и кружевными занавесками.
— Personne que les henerales vieng aqui , — сказал он, представляя их содержательнице, черноглазой седой женщине во всем черном и с черной шалью, похожей скорее на монахиню. Не занята была всего одна девушка, и они отвели к ней Берроу и снабдили его презервативом и условились о цене и оставили их вдвоем.
— Фу, наконец-то развязались, — вздохнул Бен, когда они вышли на воздух. Было холодно, и небо все в звездах.
Сальвадор разместил трех стариков с их инструментами на заднем сиденье машины и заявил, что он сегодня романтически настроен и желает устроить серенаду своей невесте, и они покатили к Гвадалупе, бешено мчась по широкой мощеной улице, — Мак, и шофер, и Бен, и Сальвадор, и три старика музыканта, распевающие La Adelita и вразброд пиликающие на расстроенных инструментах. В Гвадалупе они остановились под платанами у стены какого-то дома с большими решетчатыми окнами и пропели Cielito lindo и La Adelita и Quatro milpas. Бен с Маком пропели: «Не выходи по туманной, туманной росе», и только что затянули: «Не хороните среди прерий», как в окне показалась девушка и что-то долго и тихо говорила Сальвадору по-испански.
Сальвадор объяснил: Ella did que nous make esc?ndalo и должны убираться прочь. Tr?s chic .
Прошел патруль и хотел было их всех задержать, но тут подоспел офицер, который узнал машину и Сальвадора и затащил их всех выпить к себе в караулку. Когда они ввалились на квартиру к Маку, все были в лоск пьяны. Конча, которая даже осунулась от бессонной ночи, постелила Бену матрас в столовой, и, уже когда все укладывались, Бен заявил:
— Честное слово, Конча, чудесная ты девушка. Вот погоди, когда я сколочу монету, непременно куплю тебе самые лучшие бриллиантовые серьги во всей Мексике.
А когда они расставались с Сальвадором, он стоял на переднем сиденье на всем ходу заворачивающей за угол машины и широкими жестами заправского дирижера воодушевлял трех стариков, наяривавших La Adelita.
Перед Рождеством Бен Стоуэлл вернулся из поездки в Тамаулипас в прекрасном настроении. Судьба ему улыбалась. Он вошел в соглашение с одним из местных генералов близ Тампико о совместной эксплуатации нефтяной скважины на половинных началах. Через Сальвадора он подружился кое с кем из членов кабинета Каррансы и думал, что ему удастся сладить дело с крупными кредиторами в Штатах. Денег у него завелось много, и он снял номер в отеле «Регис». Как-то он зашел в типографию и вызвал Мака.
— Слушай, Мак, — сказал он, — у меня есть предложение… Ты знаешь книготорговлю старика Уортингтона? Так вот, вчера вечером под пьяную руку я купил ее за две тысячи песос… Он сматывает удочки и отправляется восвояси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125