бейсбольные команды, и буфет и пенсия инвалидам; материалы компании медных рудников Мэриголд о боевом революционном настроении среди рабочих, набранных по большей части из иностранцев, среди которых надо было внедрить принципы американизма; сведения о кампании, поднятой Торговой палатой по распространению цитрусов, стремящейся информировать мелких вкладчиков Севера о твердом и подающем надежды положении Флоридской консервной промышленности; о распространении лозунга «Каждому на завтрак салат „Авокадо“». Фирма «Авокадо» время от времени присылала ящик образцов, так что каждый служащий мог брать домой по грушевидному плоду авокадо, не делал этого один мистер Роббинс, который уверял, что авокадо отдает мылом. Но больше всего материалов было от «Юго-Западной нефти» по проведению кампании против злостной антиамериканской пропаганды британских нефтяных кругов в Мексике и по борьбе с интервенционистскими интригами Херста в кулуарах Вашингтона.
В июне Джейни поехала на свадьбу сестры Эллен. Странно было очутиться опять в Вашингтоне. В поездке Джейни только и думала, как они встретятся с Элис, но после первых расспросов не о чем было говорить. У матери она тоже чувствовала себя чужой. Эллен выходила замуж за одного из жильцов — студента юридического факультета Джорджтаунского университета, и после свадьбы набился полон дом его товарищей и ее подруг. Они хохотали и возились, и миссис Уильямс и Франси это, видимо, нравилось, но Джейни облегченно вздохнула, когда пришло время ехать на вокзал и сесть в нью-йоркский поезд. Прощаясь с Элис, она не заикнулась о переезде Элис в Нью-Йорк и совместной жизни.
В душном вагоне поезда, глядя на мелькающие мимо города, поля и рекламы, она казалась себе несчастной. На другое утро, придя в контору, она почувствовала себя дома.
В Нью-Йорке было тревожно. После гибели «Лузитании» всем стало ясно, что вступление Америки в ряды союзников — вопрос месяцев. На Пятой авеню появилось много флагов. Джейни часто думала о войне. Пришло письмо от Джо из Шотландии. Его пароход «Маршонесс» был взорван подводной лодкой, и их шлюпка десять часов болталась в снежную бурю возле Пентленд-Фэррт и течение относило их в открытое море, но наконец им удалось пристать, и все они чувствуют себя пре-восходно, команде выдали премию, и он зарабатывает уйму денег. Прочитав письмо, она пошла относить Дж. Уорду только что пришедшую из Колорадо телеграмму и сказала, что пароход брата взорвала подводная лодка, и Дж. Уорд очень заинтересовался этим. Он говорил о патриотизме и спасении цивилизации и исторических красотах Реймского собора. Он заявил, что, когда придет время, он выполнит свой долг и что вступление Америки в войну — вопрос месяцев.
Какая-то очень элегантная женщина часто приходила навещать его. Джейни с завистью смотрела на ее красивое лицо и изящные платья, не показные, но очень элегантные, на ее лощеные ногти и крошечные ноги. Однажды дверь в кабинет распахнулась, и она слышала, как она фамильярно говорила ему:
— Джи Даблью, голубчик, эта ваша контора просто ужас. Точно такие можно было встретить в Чикаго в начале восьмидесятых годов.
Он смеялся.
— Почему бы вам, Элинор, не обставить ее по-своему? Только работы надо вести так, чтобы не мешать текущим делам. В данный момент я не могу даже на день перевести контору в другое помещение.
Джейни вознегодовала. Контора была хороша, как она есть, очень солидна, так все говорили. И откуда взялась эта женщина, которая внушает Дж. Уорду сумасбродные затеи? На другой день, выписывая чек на двести пятьдесят долларов на имя «Стоддард и Хэтчинс — внутреннее убранство помещений», — она едва не дала волю своему недовольству, но ведь, в конце концов, это не ее дело. После этого мисс Стоддард почти не выходила из конторы. Работа производилась ночью, так что каждое утро Джейни находила какую-нибудь перемену. Все было отделано белым и черным, а занавеси и обивка странного пурпурного цвета. Джейни это вовсе не нравилось, но Глэдис находила, что это все очень модно и интересно. Мистер Роббинс не позволял трогать свою конуру, и они с Уордом едва не поссорились из-за этого, но он все же настоял на своем, и в конторе прошел слух, что Дж. Уорду пришлось прибавить ему жалованье, чтобы удержать его от перехода в другое агентство.
В День труда Джейни переехала. Ей грустно было покидать Комптонов, но она познакомилась с Элизой Тингли, женщиной средних лет, которая работала у юриста в том же здании, где помещалась контора Дж. Уорда. Она была родом из Балтиморы, держала экзамен на право выступать в суде адвокатом, и Джейни мысленно ставила ее себе в пример. Вместе с братом-близнецом, служившим главным бухгалтером, она сняла квартиру на 23-й стрит в районе Челси, и они пригласили Джейни поселиться у них. Это избавляло от метро, и Джейни с удовольствием думала о том, что короткая прогулка по Пятой авеню принесет ей пользу. С той самой минуты, как она увидала Элизу Тингли у стойки буфета, она сразу почувствовала к ней симпатию.
Жить у Тингли было легко и свободно, и Джейни скоро там освоилась. Изредка они устраивали вечеринку с вином. Элиза хорошо готовила, и они долго просиживали за обедом, а потом перед сном играли роббер-350 другой в бридж. Почти каждую субботу они ходили в театр. Эдди Тингли доставал билеты со скидкой через знакомых в бюро поручений. Они подписывались на «Литерери дайджест» и «Сенчури» и «Ледис хоум джорнал», и по воскресеньям к обеду подавали цыплят или утку, и они читали воскресные приложения к «Нью-Йорк таймс».
У Тингли было много знакомых, и все полюбили Джейни и приглашали ее к себе, и она чувствовала, что такая жизнь ей нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125