Прока. Дайте же ему объяснить! Ну, хорошо. Агатон, если она обручилась и выходит замуж, так ведь ты не обручился и не собираешься выходить замуж. Мы спрашиваем тебя, при чем здесь ты?
Агатон. Что же вы не спрашиваете, за кого она выходит замуж?
Все женщины. За кого?
Агатон. За адвоката, за своего адвоката!
Все. Что?!
Мича. Это ужасно!
Агатон. Да, за него; вот теперь вы можете понять, почему я здесь. Я вам от ее имени и от имени адвоката говорю: выселяйтесь, братцы, по-хорошему. Оплакали покойника по-родственному, как и сколько умели и могли, все это будет вам оплачено.
Гина. Что будет оплачено?
Агатон. Будет вам выплачено все, что каждому полагается по завещанию, а на панихиду в сороковой день можете не приходить.
Все. И не придем!
Агатон. Конечно, не приходите, и не обязаны приходить, потому что, в конце концов, нельзя же от вас требовать, чтобы вы до конца дней своих оплакивали покойного. Мы, остающиеся в доме, будем и дальше его оплакивать, служить панихиды и жечь лампады. (Вспоминает.) Да, вспомнил, когда сюда вселилась родня, была погашена лампада. Сходи, Симка, зажги лампаду в комнате, где умер покойный; грех, что она не горит!
Симка. Правильно! (Поднимается по лестнице).
Прока. Люди божьи, вы видите, как он обходит все, о чем мы спрашиваем? И благословение дал, и девушку просватал, и адвокат – зять, и лампада покойному, и никак не выложит все начистоту! Почему ты не скажешь нам, братец, ясно и во всеуслышание, что ты и кто ты; от чьего имени ты так хорохоришься?…
Агатон. Хорошо, я скажу вам, только возьмите сначала свои чемоданы.
Все поднимают чемоданы.
Вот в чем дело… Я ближайший родственник, и она попросила меня остаться.
Гина. Внебрачная девица тебе родственница?
Трифун. А наша резолюция – презирать ее?
Прока. И почему это ты ближайший родственник?
Танасие. Я ей гораздо ближе.
Мича. А я?
Агатон. Не знаю, что вы, а я ей ближайший родственник по естественным законам.
Трифун. Что вы скажете! Еще какие-то естественные законы нашел!
Агатон. Да, естественные законы; вот по этим естественным законам он и попросил меня остаться.
Танасие. Кто он?
Агатон. Да зять, адвокат.
Прока (остальным). Никак не ухватишь его ни за хвост, ни за голову. Я предлагаю, братья и сестры, возвратиться каждому в свою комнату, и, когда придет адвокат с полицией, мы потребуем, чтобы прежде всего выселили Агатона.
Все. Так, так!
Агатон. Нет, не так!
Прока. А как, скажи?
Агатон. Не могу сказать!
Прока. Конечно, не можешь!
Агатон. Не решаюсь сказать!
Трифун. Может быть, это тайна?
Агатон (ухватился за эту мысль). Да, это тайна.
Сарка. Ию-у, тайна!
Агатон. Конечно, тайна, а что ты думаешь?!
Прока. Посмотрите только, как он нас дурачит, играет с нами, словно мы дети! Мы не позволим насмехаться над нами! (Остальным.) Разве вы не понимаете, что он хочет выгнать нас отсюда, а сам останется; неужели вы не понимаете, что он для этого и придумал теперь какую-то тайну?!
Все. Никуда не уйдем отсюда!
Агатон (в смущении). Я не выдумал, это великая тайна, и я не могу, не решаюсь открыть ее вам.
Все. Говори!
Агатон. Никогда я не сказал бы вам этого, но. Ох, братцы…
Все с любопытством собираются около него.
Если вы так настаиваете. Я остаюсь здесь потому… подождите. (Вытирается платком.) Я остаюсь здесь потому, видите ли, что этот адвокат, который посватал эту внебрачную девушку, он, видите ли, мой внебрачный сын.
Общие возгласы удивления.
Все опускают чемоданы и пакеты на пол. Раздается крик Симки, которая, возвращаясь из комнаты покойного, спускалась по лестнице, услыхала последние слова Агатона и упала у обморок. Немая сцена длится некоторое время.
Агатон (испуганный впечатлением, которое произвела его ложь, наклоняется и тупо смотрит то на Силку, то на родню. Затем вяло поднимает руки) Ну вот, теперь я все уладил!..
Занавес

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23