Напрасно я пытался убедить Мацу, главу семьи, изменить порядок в листе, она так и не согласилась переделать.Лист номер семь заполнила молодая женщина. Она недавно развелась с мужем. Она написала только имя и фамилию, а на все остальные вопросы не ответила.Я вынужден был пойти к ней.– Сударыня, вы не написали, сколько вам лет.– Хочу, чтобы вы сами заполнили эту графу, – сказала она кокетливо.– Хорошо, пожалуйста, я сделаю это с удовольствием. Сколько же вам лет?– Ха… а вы сами определите, – вызывающе отвечает она.– Сударыня, вы обязаны сказать мне.– Ну уж нет, – решительно возражает женщина, – я еще никогда не говорила официальным лицам, сколько мне лет. Меня не раз из-за всяких интриг допрашивали в участке, и то я не сказала свой возраст. Писаря сами определяли. Я и в консистории не сказала, там определили попы.– Но в данном случае нельзя, да я и не умею угадывать возраст.– Ах, повеса, накажи вас бог, думаете, я по глазам не вижу?Что мне после этого оставалось делать! Чтобы не уронить достоинства государственного переписчика, я зажмурил глаза и написал – двадцать один.
В лист номер девять были записаны только мать и дочь, а в пункте «возраст» написано: матери Елене, вдове, двадцать шесть лет, а ее дочери Сойке – восемнадцать.– Сударыня, этого быть не может, – скромно заметил я.– Как не может? – с удивлением спросила вдова Елена.– Не может же быть вам двадцать шесть, если вашей дочери восемнадцать.– Вот тебе и на! – подбоченилась вдова Елена. – Уж я-то, наверное, лучше вашего знаю, когда я ее родила.В лист номер одиннадцать чиновник Мирко Сарич записал себя (двадцать четыре года) и свояченицу (девятнадцать лет).– Почему же в графе «семейное положение» не написали, что вы вдовец?– Зачем же писать, если я не вдовец.– Ага, значит, ваша жена жива? Почему тогда ее не записали?– Поймите меня, пожалуйста. Я холост и никогда не был женат.– Откуда же тогда у вас свояченица?– Да… так… оказалась тут, – оправдывается смутившийся господин Мирко.– Возьмите лист и исправьте. Напишите, что барышня – ваша племянница.– А, так. Спасибо.Он взял лист, стер «свояченица» и написал – «племянница».
Лист номер тринадцать был заполнен красивым канцелярским почерком. Когда я приносил лист, госпожа Мица, вдова, пожаловалась на свое одиночество.– Не окажете ли вы мне маленькую услугу? – кокетливо обратилась она ко мне, когда я пришел за листом.– О, с удовольствием!– Дайте мне лист госпожи Станы, я посмотрю, сколько лет она себе записала?Я развернул лист номер восемь.– Госпожа Стана написала двадцать три года.– Ах, бесстыдница! – всплеснула руками госпожа Мица. – Да ей тридцать пять и никак не меньше. Она никогда не была молодой. Вы можете спокойно исправить. Исправьте, ответственность я беру на себя!В лист номер семнадцать были записаны муж, Жена и еще какое-то лицо.Опять объяснения. Разумеется, как и везде, мужа я не застал дома, а объясняться с женщинами – настоящая пытка.– Кем вам приходится, сударыня, этот господин?– Никем, так просто, приятель!– Что он, квартирант?– Нет.– Родственник?– Нет.– Так кто же?– Знакомый– А живет у вас?– Он большой друг моего мужа. Он сосватал нас, вот мы и держим его у себя из благодарности.– Сколько лет вашему мужу?– Пятьдесят.– А сколько лет вашему другу?– Двадцать восемь.– Понятно. Тогда в графу «занятие» следует записать – друг дома.
Но больше всего хлопот задала мне одна особа, некая Нанчика Црвенчанинова. Я обнаружил ее сразу в трех листах. В листе номер три, в листе номер четырнадцать и в листе номер двадцать один.Разумеется, не могло быть трех женщин с одной и той же фамилией и возрастом.Пришел я в дом номер три. Слава богу, застал здесь хозяина.– Скажите, пожалуйста, сударь, живет ли у вас некая Нанчика Црвенчанинова?– Да, – сердито оборвал меня господин угрюмого вида, – было бы лучше, если бы не жила.– Это и для меня было бы лучше, я боюсь она мне запутает перепись.– Да она только и живет для того, чтобы всем все путать.– Объясните, пожалуйста?– Да и так все ясно, – отвечает господин, – она моя теща, тещей приходится и тому, из листа номер четырнадцать, и тому, из листа двадцать один.– Ясно, а где она проживает?– У всех трех.– Хорошо, у кого в доме она случайно оказалась в момент переписи?– Это трудно сказать, ведь она одновременно находится во всех трех домах.– Так, но когда вы заполняли лист?– Она была у меня. Когда заполнял свояк, была у свояка, когда же заполнял другой свояк, была у него.– Тогда я не знаю, что делать с этой бабой!– Что хотите, сударь. Мы, зятья, сами не знаем, что с ней делать, – семь лет задаем себе этот вопрос.
Лист номер двадцать один был ужасно измят и испачкан. Такой стыдно было нести в комиссию.Прихожу в дом и вижу женщину с мокрым полотенцем на голове.– Сударыня, ваш муж: неверно заполнил лист и страшно его запачкал.– Не произносите при мне его имени!– Простите, но почему?– Вчера вечером он пришел как свинья пьяный, накричал на меня и отколотил. Да вы загляните в лист, посмотрите, куда он записал меня.Просматриваю лист и вижу, что она там вообще не записана.– Да он совсем вас не записал!– Нет, нет, посмотрите на обороте. Он назло туда меня поместил.Переворачиваю лист и действительно вижу, что в графе домашних животных, в пункте номер девять, где значились свиньи, написано: «моя жена Мария».Пришлось переписать и этот лист.

1 2