Фельетоны – 13

OCR Busya
«Б. Нушич. Избранные сочинения в четырех томах. Том 4»: Нолит; Белград; 1968
Бранислав Нушич
Автобиография
Я никогда не пытался исследовать факты, предшествовавшие моему рождению, да о них, кажется, и нет никаких документов.
Важнейшую деталь любой биографии, а именно: день и год рождения, я сознательно опускаю, хоть и уверен, что меня упрекнут, поскольку мое жизнеописание будет походить на биографию женщины. Поступаю так, чтобы возможно дольше оставаться «нашим молодым писателем»; есть, правда, и другие уважительные причины, но уже скорее военного характера.
О предках своих я осведомлен очень мало, потому что у них была совсем другая фамилия. Моя же настоящая фамилия до сих пор неизвестна, но я знаю, что фамилия, которую ношу, – не моя. Следовательно, возникает интересный вопрос: кто именно из моих предков и при каких обстоятельствах забыл свое имя?
Мне говорили, что один мой родственник, когда ему исполнилось двадцать лет и о нем стал наводить справки окружной воинский начальник, позабыл свое имя. Ну, это мне еще понятно, хотя в те далекие времена, когда мой предок забыл свою фамилию, подобной причины не существовало. Остается лишь предположить, что мой предок вынужден был скитаться и умер за границей с подложным паспортом, а следовательно, и под чужой фамилией. Когда я думал об этом любопытном случае из своей биографии, мне всегда приходила в голову мысль: что, если бы и я умер под чужим именем? Это создало бы много занимательных положений, а главное, последствия были бы необыкновенно интересны. Так, например, кредиторы к мертвого считали бы меня своим должником, так как мои подписи на векселях сохраняли бы свое значение и силу. Это тем более смешно, что от меня и живого им проку мало. А в каком положении оказалась бы моя жена? Овдовев на самом деле, она считалась бы замужней женщиной.
Но оставим эти никому не нужные комбинации и вернемся к биографии.
Мое раннее детство было очень однообразным. Я не помню ни одного значительного события, связанного с тем временем. Припоминаются лишь мелкие приключения. Случилось, например, что я упал под кровать, и меня целый час не могли найти; в другой раз я проглотил монету и вынужден был выпить целую бутылку касторки, так что у меня до сих пор неполадки с желудком. Как-то со мной сделались судороги, причем без всякой причины, а просто назло доктору, который перед тем целых полчаса осматривал меня, выстукивал, а в заключение сказал, что я совершенно здоров.
К этому времени относится и появление моего первого зуба. Это, скажу вам, была настоящая комедии, так что все мы чуть не лопнули со смеху. Я вовсе не так уж стремился иметь зубы, но мой отец беспрерывно засовывал мне в рот указательный палец и щупал десны.
Раз речь зашла о зубах, то надо сказать, что утверждение медицины, будто у человека должно быть тридцать два зуба, неверно. Я совершенно убежден в этом, так как у меня никогда не было полного комплекта зубов. К тому же я всегда страдал от зубной боли, может быть из-за отцовского проклятия, постигшего меня, когда я в знак сыновней благодарности укусил его своим первым зубом за палец.
На втором году жизни я стал на собственные ноги, то есть сделал первый шаг. Самым важным событием этого времени была традиционная праздничная лепешка. На лепешку положили книгу, монету, перо и ключ – символы учености, богатства, литературного таланта и домашнего очага. Как сейчас помню, я уставился на монету, и этот роковой выбор преследует меня; с тех пор я всегда устремляю свой взгляд на деньги. Я было направился к монете, но под действием какой-то магической силы она исчезла. Искали ее, искали, да так и не нашли. Потом мы узнали, что мой старший брат, когда я храбро двинулся к лепешке и внимание взрослых было приковано ко мне, стащил монетку, хотя и не имел на то никакого права, так как давно научился ходить. Пришлось родителям положить другую монету, потому что я поднял такой рев и визг, будто опротестовали мой вексель.
Незаметно я подрос и пошел в школу. Стоило тогда посмотреть на моего отца! Он ходил, гордо выпятив грудь, а я был задумчив и подавлен. Очевидно, уже тогда у меня и моего отца сказывалась разница в характерах и взглядах.
Учеба в школе была настоящей борьбой за существование. Мне сразу пришлось схватиться со школьным сторожем, которого я укусил за руку. Сторож сказал мне, что вот так же, насильно, он приводил в школу всех моих родственников. Потом на меня обрушилась ненависть учителей, а у меня появилось отвращение к некоторым предметам. Вся моя учеба была непрерывной борьбой, в которой на одной стороне были учителя и наука, а на другой я один. Вполне понятно, что в столь неравном единоборстве я чаще вынужден был уступать.
Эта борьба была традиционной в нашей семье, ее вели многие мои предки. Один родственник в решительном сражении с наукой окопался в первом классе гимназии и проявил героическое упорство, просидев в своем укрытии четыре года. Напрасно учителя вызывали его на честный поединок и доказывали, что этого требуют школьные правила, мой родственник не обращал на них никакого внимания и продолжал ходить в школу. В конце концов учителя капитулировали и решили терпеливо ждать, когда он женится и поневоле останется дома.
Другому моему родственнику до того полюбилась школа, что он так и остался в ней сторожем.
А один из моих близких поставил учителей в очень затруднительное положение. Он упорно молчал все три года. Учителя просто из любопытства хотели услышать хотя бы его голос. Они пребывали в полной растерянности, потому что из-за молчания не могли определить, к какой науке у него талант.
1 2 3 4