Тут ему приснился другой, не менее лестный сон: директор «Французской Комедии» приехал к нему и стал почтительно упрашивать, чтобы он предоставил театру свою драму. Отлично зная театральные нравы, Родольф требовал повышенного гонорара. Но в тот момент, когда директор уже совсем готов был сдаться, Родольфа снова разбудил пришелец, — тоже порождение пятнадцатого числа.
То был господин Бенуа, хозяин меблированных комнат, где жил Родольф, — человек с на редкость неподходящей фамилией. Господин Бенуа являлся для своих жильцов одновременно хозяином, сапожником и ростовщиком, в то утро от него исходил отвратительный запах дешевой водки и просроченного счета. В руках он держал пустой мешок.
«Черт побери, — подумал Родольф, — это уж никак не директор „Французской Комедии“… тот был бы в белом галстуке… и с полным мешком!»
— Здравствуйте господин Родольф! — господин Бенуа, подходя к кровати.
— Господин Бенуа! С добрым утром! Чему я обязан удовольствием видеть вас?
— Да я просто зашел напомнить, что нынче пятнадцатое апреля.
— Уже! Как летит время! Прямо-таки непостижимо! Пора покупать новые брюки! Пятнадцатое апреля! Подумать только! Если бы не вы, господин Бенуа, мне это ни за что не пришло бы в голову! Примите мою сердечную признательность.
— Я готов принять также и сто шестьдесят два франка, — продолжал господин Бенуа, — пора погасить этот должок.
— Я особенно не тороплюсь… Вы не стесняйтесь, господин Бенуа. Я потерплю… И должок подрастет.
— Но вы уже несколько раз откладывали платеж, — сказал хозяин.
— В таком случае — пожалуйста, пожалуйста. Давайте рассчитаемся. Мне, господин Бенуа, совершенно безразлично — что сегодня, что завтра… Да и то сказать — все мы под богом ходим… Рассчитаемся!
Морщины хозяина расплылись в любезной улыбке, и не только его сердце, но даже мешок затрепетал от надежды.
— Сколько я вам должен?
— Во-первых, за квартиру — за три месяца по двадцать пять франков, итого семьдесят пять франков.
— Совершенно верно, — заметил Родольф. — И еще?
— Еще за три пары штиблет по двадцать франков.
— Постойте, постойте, господин Бенуа, не следует смешивать разные вещи! Тут я уже имею дело не с хозяином, а с сапожником… Это уже другой счет. Цифры — вещь не шуточная, не сбивайте меня с толку.
— Будь по-вашему, — согласился господин Бенуа, обольщенный надеждой, что ему наконец удастся получить долг. — Вот отдельный счет за обувь. Три пары штиблет по двадцать франков, итого — шестьдесят франков.
Родольф бросил жалостливый взгляд на пару стоптанных штиблет.
— Увы, даже если бы они побывали на ногах Вечного Жида — и то не пришли бы в столь плачевное состояние. А ведь они так износились от беготни за Марией!… Продолжайте, господин Бенуа…
— Итак, шестьдесят франков, — повторил тот. — Затем взято взаймы двадцать семь франков.
— Минутку, господин Бенуа. Мы условились: каждому святому своя свеча. Взаймы вы мне дали как друг. Поэтому забудем про обувь и перенесемся в область доверия и дружбы, — она требует особого счета. Какой цифры достигло ваше расположение ко мне?
— Двадцати семи франков.
— Двадцати семи франков? Дешево же вам достался друг, господин Бенуа! Итак, мы насчитали: семьдесят пять, шестьдесят и двадцать семь… Итого?
— Сто шестьдесят два франка, — господин Бенуа, подавая Родольфу три счета.
— Сто шестьдесят два франка, — вздохнул Родольф. — Просто невероятно! Какая прекрасная вещь счет! Итак, господин Бенуа, раз теперь все подсчитано, мы оба можем быть совершенно спокойны. Достигнута полная ясность. Через месяц я попрошу у вас расписку, а так как за это время ваше доверие и дружба ко мне только возрастут, вы предоставите мне, в случае надобности, новую отсрочку? А если хозяин и сапожник будут уж очень настаивать, я попрошу своего друга уговорить их. Удивительное дело, господин Бенуа, стоит мне только подумать о вашем тройственном облике — хозяина, сапожника и друга, как я начинаю верить в святую троицу.
От слов Родольфа лицо хозяина гостиницы пошло багровыми, зелеными, желтыми и белыми пятнами, и при каждой новой насмешке эта радуга становилась все ярче и ярче.
— Я не позволю над собой издеваться, сударь! — сказал он. — Довольно уж я ждал. До свидания, а если вы к вечеру не принесете денег… то берегитесь!
— Денег! Денег! А я у вас разве прошу денег? — ответил Родольф. — Впрочем, даже если бы они у меня и были, я бы вам их не дал… Расплачиваться в пятницу — дурная примета.
Негодование господина Бенуа достигло ураганной силы, и не будь мебель его собственностью, он, несомненно, вдребезги разбил бы что-нибудь.
Он ушел, изрыгая угрозы.
— Мешок забыли! — крикнул ему вслед Родольф.
— Ну и занятие! — прошептал несчастный юноша, оставшись в одиночестве. — По-моему, тигров укрощать и то легче! Однако мне нельзя оставаться здесь, — продолжал он, вскочив с постели и поспешно одеваясь. — Нашествие союзников будет продолжаться. Надо бежать, более того — надо где-нибудь позавтракать. Не заглянуть ли к Шонару? Попрошу у него чего-нибудь поесть и заодно позаимствую несколько су. Ста франков мне, пожалуй, хватит… Итак, к Шонару!
На лестнице Родольф наткнулся на господина Бенуа, судя по тому, что его мешок, истинное произведение искусства, был пуст, он потерпел такую же неудачу и с другими жильцами.
— Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал в деревню… на Альпы…— бросил ему Родольф. — Впрочем, нет! Лучше скажите, что я отсюда съехал.
— Я скажу то, что есть, — многозначительно буркнул господин Бенуа.
Шонар жил на Монмартре. Значит, Родольфу предстояло пройти через весь Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93