Владимир Павлович Беляев: «Старая крепость»

Владимир Павлович Беляев
Старая крепость


Старая крепость – 1


Zmiy (zmiy@inbox.ru), 15 августа 2002 года
«В.Беляев. «Старая крепость». Кн. первая и вторая»: Издательство «Юнацтва»; Минск; 1986
Аннотация В первой и второй книгах романа известного советского писателя, лауреата Государственной премии СССР и премии имени Т.Шевченко, рассказывается о жизни ребят маленького пограничного городка Западной Украины в годы гражданской войны. Юные герои становятся свидетелями, а порой и участниками революционных боев за Советскую власть.Для старшего школьного возраста. Владимир БЕЛЯЕВСтарая крепость УЧИТЕЛЬ ИСТОРИИ Гимназистами мы стали совсем недавно.Раньше все наши хлопцы учились в городском высшеначальном училище.Желтые его стены и зеленый забор хорошо видны с Заречья.Если на училищном дворе звонили, мы слышали звонок у себя, на Заречье. Схватишь книжки, пенал с карандашами — и айда бежать, чтобы вовремя поспеть на уроки.И поспевали.Мчишься по Крутому переулку, пролетаешь деревянный мост, потом вверх по скалистой тропинке — на Старый бульвар, и вот уже перед тобой училищные ворота.Только-только успеешь вбежать в класс и сесть за парту — входит учитель с журналом.Класс у нас был небольшой, но очень светлый, проходы между партами узкие, а потолки невысокие.Три окна в нашем классе выходили к Старой крепости и два — на Заречье.Надоест слушать учителя — можно в окна глядеть.Взглянул направо — возвышается над скалами Старая крепость со всеми ее девятью башнями.А налево посмотришь — там наше родное Заречье. Из окон училища можно разглядеть каждую его улочку, каждый дом.Вот в Старой усадьбе мать Петьки вышла белье вешать: видно, как ветер пузырями надувает большие рубахи Петькиного отца — сапожника Маремухи.А вот из Крутого переулка выехал ловить собак отец моего приятеля Юзика — кривоногий Стародомский. Видно, как подпрыгивает на камнях его черный продолговатый фургон — собачья тюрьма. Стародомский поворачивает свою тощую клячу вправо и едет мимо моего дома. Из нашей кухонной трубы вьется синий дымок. Это значит — тетка Марья Афанасьевна уже растопила плиту.Интересно, что сегодня будет на обед? Молодая картошка с кислым молоком, мамалыга с узваром или сваренная в початках кукуруза?«Вот если бы жареные вареники!» — мечтаю я. Жареные вареники с потрохами я люблю больше всего. Да разве можно сравнить с ними молодую картошку или гречневую кашу с молоком? Никогда!Замечтался я как-то на уроке, глядя в окна на Заречье, и вдруг над самым ухом голос учителя:— А ну, Манджура! Поди к доске — помоги Бобырю…Медленно выхожу из-за парты, посматриваю на ребят, а что помогать — хоть убей не знаю.Конопатый Сашка Бобырь, переминаясь с ноги на ногу, ждет меня у доски. Он даже нос выпачкал мелом.Я подхожу к нему, беру мел и так, чтобы не заметил учитель, моргаю своему приятелю Юзику Стародомскому, по прозвищу Куница.Куница, следя за учителем, складывает руки лодочкой и шепчет:— Биссектриса! Биссектриса!А что это за птица такая, биссектриса? Тоже, называется, подсказал!Математик ровными, спокойными шагами уже подошел к доске.— Ну что, юноша, задумался?Но вдруг в эту самую минуту во дворе раздается звонок.— Биссектриса, Аркадий Леонидович, это… — бойко начинаю я, но учитель уже не слушает меня и идет к двери.«Ловко вывернулся, — думаю, — а то влепил бы единицу…»Больше всех учителей в высшеначальном мы любили историка Валериана Дмитриевича Лазарева.Был он невысокого роста, беловолосый, всегда ходил в зеленой толстовке с заплатанными на локтях рукавами, — нам он показался с первого взгляда самым обычным учителем, так себе — ни рыба ни мясо.Когда Лазарев впервые пришел в класс, он, прежде чем заговорить с нами, долго кашлял, рылся в классном журнале и протирал свое пенсне.— Ну, принес леший еще одного четырехглазого… — зашептал мне Юзик.Мы уж и прозвище Лазареву собирались выдумать, но когда поближе с ним познакомились, сразу признали его и полюбили крепко, по-настоящему, как не любили до сих пор ни одного из учителей.Где было видано раньше, чтобы учитель запросто гулял вместе с учениками по городу?А Валериан Дмитриевич гулял.Часто после уроков истории он собирал нас и, хитро щурясь, предлагал:— Я сегодня в крепость после уроков иду. Кто хочет со мной?Охотников находилось много. Кто откажется с Лазаревым туда пойти?Валериан Дмитриевич знал в Старой крепости каждый камешек.Однажды целое воскресенье, до самого вечера, провели мы с Валерианом Дмитриевичем в крепости. Много интересного порассказал он нам в этот день. От него мы тогда узнали, что самая маленькая башня называется Ружанка, а та, полуразрушенная, что стоит возле крепостных ворот, прозвана странным именем — Донна. А возле Донны над крепостью возвышается самая высокая из всех — Папская башня. Она стоит на широком четырехугольном фундаменте, в середине восьмигранная, а вверху, под крышей, круглая. Восемь темных бойниц глядят за город, на Заречье, и в глубь крепостного двора.— Уже в далекой древности, — рассказывал нам Лазарев, — наш край славился своим богатством. Земля здесь очень хорошо родила, в степях росла такая высокая трава, что рога самого большого вола были незаметны издали. Часто забытая на поле соха в три-четыре дня закрывалась поростом густой, сочной травы. Пчел было столько, что все они не могли разместиться в дуплах деревьев и потому роились прямо в земле. Случалось, что из-под ног прохожего брызгали струи отличного меда. По всему побережью Днестра безо всякого присмотра рос вкусный дикий виноград, созревали самородные абрикосы, персики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74