Материнское чувство -вещь хорошая, но только когда оно к месту.
- Нет, месье Соломон. Моя смена кончилась утром. Сегодня на нем работает Тонг.
- Что ж, тогда поедем на нашем семейном "ситроене". Мне нужно на улицу Камбиж. Я не люблю теперь сам водить машину по Парижу, слишком медленно приходится ехать. Прежде у меня была "бюгатти". Теперь ее можно выставлять в музее.
Он взял перчатки, шляпу и свою трость с серебряным набалдашником в виде лошадиной головы. Его движения из-за артрита получались более резкими, чем ему хотелось.
- Я был бы рад как-нибудь снова сесть за руль моей "бюгатти" и погонять ее по загородным дорогам. Мне этого не хватает.
Я мысленно представил месье Соломона за рулем "бюгатти", которая мчится со скоростью сто километров в час, мне было приятно убедиться, что у него еще есть потребность водить машину. Мы спустились в гараж, и я помог ему сесть в семейный "ситроен". Семьи у месье Соломона не было, но он распорядился, чтобы "ситроен" был всегда на ходу, если вдруг представится случай. Сесть в "ситроен" я помог месье Соломону исключительно из вежливости, потому что, уж поверьте мне, он прекрасно мог сам сесть в машину. Она была просторной, там легко могли бы разместиться еще жена и трое детей. Пока мы ехали, я время от времени поворачивался к нему, чтобы составить компанию. Положив на набалдашник трости перчатки и сложенные руки, он слегка покачивался. Было много вопросов, которые мне надо было бы ему задать, но в тот момент они не приходили мне в голову, и я молчал. Когда то, что хочешь сказать, идет не от головы, а от сердца, то уложить это в вопрос, даже в тысячу вопросов, невозможно, в таком случае даже слова не удается выговорить. Чак, когда он отправился на пятнадцать дней в Непал, прислал мне оттуда открытку, в которой написал: "Здесь все то же самое". Ладно, согласен, но все же, черт побери, есть же там хотя бы местный колорит.
- Как поживает мадемуазель Кора?
- Хорошо. Я пригласил ее пойти со мной потанцевать сегодня вечером. Месье Соломон поглядел на меня с сомнением.
- Жанно, будь осторожен.
- Я буду осторожен, но знаете, она не такая уж старая. Она сказала мне, что ей шестьдесят пять, и так оно, наверное, и есть, ей нет никакого смысла приуменьшать свой возраст. Я с ней немного потанцую, но буду все время начеку. Просто необходимо составить ей компанию. Она мне сказала, что обожала, когда была молодой, подрыгаться, это значит, месье Соломон, танцевать.
- Знаю. Вы ее часто видите?
- Нет. Она вполне способна быть одна. Но для тех, кто привык иметь успех у публики, одиночество куда тяжелее, чем для тех, кто ни к чему не привык.
- Да, - согласился месье Соломон. - Ваше замечание верное. В прежнее время она пользовалась большим успехом. В тридцатые годы.
- В тридцатые годы? Я думал, позже.
- Она была тогда еще совсем молоденькой.
- Я видел фотографии.
- Очень мило с вашей стороны так себя вести по отношению к ней, -сказал месье Соломон, постукивая по набалдашнику своей трости.
- О, поверьте, я так себя веду не по отношению к ней, я вообще так себя веду.
И тут месье Соломон вдруг озарился каким-то внутренним светом. Мне нравится, когда царь Соломон вот так озаряется, это так же внезапно, как солнце, вдруг осветившее древние серые камни, или как пробуждение жизни. Это выражение из песни Шарля Тренэ, у него, правда, "пробуждение любви". Любовь, жизнь - это, по сути, одно и то же, а песня прекрасная.
Месье Соломон разглядывал меня.
- У вас острое чувство человечности, мой мальчик, и оно приносит боль. Весьма редкая форма интуитивного понимания, которую также называют "даром симпатии". В старое время из вас получился бы прекрасный миссионер… в то далекое время, когда их еще ели.
- Я неверующий, месье Соломон, должен в этом признаться, хоть и боюсь вас этим обидеть.
- Ничуть вы меня не обидели, ничуть. Да, к слову сказать, если у вас появились лишние расходы из-за мадемуазель Коры, я охотно возьму их на себя. Это прелестная женщина, ее очень любили. Так что разрешите мне возместить вам ваши траты.
- Нет, месье Соломон, все в порядке. У меня на это денег хватит. А ей будет приятно немного потанцевать, хотя теперь танцуют совсем другое, чем в дни ее молодости, то было время чарльстона и шимми, я видел в немых фильмах.
- Я вижу, Жанно, что у вас солидные знания по истории. Но должен заметить, что чарльстон и шимми - это скорее моя молодость, а не молодость мадемуазель Коры.
Я не мог себе представить месье Соломона, отплясывающего чарльстон или шимми. С ума можно сойти!
- Молодость мадемуазель Ламенэр не так далека от нас, как вы думаете. Тогда танцевали танго и фокстрот.
Он снова задумался. - Но будьте осторожны, Жан.
- Она не умрет от того, что потанцует немножко.
- Я не об этом. Вы роскошный парень и… Ну предположим, что я, например, встретил бы прелестную молодую женщину, которая проявила бы ко мне интерес. Так вот, если я вдруг понял бы, что интерес ее носит чисто гуманитарный характер, я был бы глубоко огорчен. Каждый из нас одновременно и старше и моложе, чем полагает. Мадемуазель Кора наверняка не утратила привычки быть женщиной. Поэтому вы можете ее очень жестоко ранить. Предположим еще раз, что я, например, знакомлюсь с прелестной молодой женщиной лет двадцати восьми - тридцати, ростом метр шестьдесят два сантиметра, белокурой, с голубыми глазами, нежной и жизнерадостной, любящей, умеющей готовить, и она явно проявляет ко мне интерес. Я мог бы потерять голову и…
Он умолк. Я не смел смотреть на него даже в зеркало заднего вида. Мысль, что царь Соломон может влюбиться в молодое существо, притом что у него уже не было почти ничего общего с большинством смертных… Я не знаю, о чем надо думать, когда тебе восемьдесят четыре года, но уж наверняка не о прелестной молодой блондинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81