Поводом послужило устроенное нацистами пропагандистское зрелище "Советский рай" в берлинском "Люстгартен". Москва приказала предпринять против него какую-нибудь эффектную акцию. В ночь с 17 на 18 мая 1942 года небольшой группе коммунистов Сопротивления под командованием Герберта Баума приказано было предать огню "провокационную антисоветскую затею". Вооружившись зажигательными бомбами, Баум с товарищами отправились на задание.
Баум связался с Шульце-Бойзеном, который сразу проявил горячее желание помочь и захватил с собой листовки для расклейки поверх официальных плакатов. На них значилось: "Постоянная выставка: Нацистский рай - Война Голод - Ложь - Гестапо. Доколе?"
В ту ночь Харро в военной форме вышел на улицу вместе с расклейщиками листовок. Едва ли кто-нибудь из них верил в необходимости этой операции. Краус утверждает, что "момент был выбран крайне неудачно". Но Шульце-Бойзен не потерпел бы никаких возражений. Он оказался так решительно настроен, что подгонял товарищей пистолетом, и многие стали опасаться случайного выстрела. Последующий отчет гестапо сообщает: "Когда некоторые из них хотели выйти из игры, фанатик Шульце-Бойзен стал угрожать им заряженным армейским пистолетом".
Товарищи Шульце-Бойзена оказались правы: через несколько дней после поджога выставки вся группа Баума была арестована гестапо и осуждена на смерть. Впоследствии немало друзей Харро, не имевших никакого отношения к Сопротивлению, казнили лишь за участие в операции 18 мая.
Его почти религиозная одержимость многим антифашистам постепенно начинала казаться зловещей. За несколько месяцев до этого с ним порвали все вязи Като Бонтье ван Беек со Стреловым, опасаясь, что этот игрок отправит их прямо в лапы гестапо. Гуддорф прекратил отношения с Харро, недовольный его дилетантским подходом к конспирации, а Риттмайстер стал вообще сомневаться, годится ли Шульце-Бойзен на роль руководителя группы Сопротивления. * Бушман говорил: "Из-за его безрассудства нам следует соблюдать крайнюю осторожность. Когда он разойдется, можно подумать, что имеешь дело с гестаповским шпионом. Он слишком много болтает".
(* Типичным для отношений Шульце-Бойзена с Риттмайстером был тот факт, что первый не предупредил Риттмайстеру об операции 18 мая, с самого начала убежденный в его несогласии. Прим. авт.).
Но чем сильнее подвергались сомнению его способности руководить, тем упрямее Харро отдавался шпионажу. В любом случае приказы из Москвы вынуждали его заниматься укреплением разведывательной сети. Обстановка на фронтах складывалась неблагоприятно для Советского Союза, поэтому все резче и настойчивее звучали требования как можно более полной информации.
Шульце-Бойзен тем временем существенно расширил сеть информаторов. Начинал он всего с четырех супружеских пар: он с женой, Кукхофы, Коппи и Харнаки. Все они точно знали, чего ждет Москва, и регулярно обсуждали свои планы на Ваннзее, на борту двадцатипятиметрового яла "Душинка", принадлежавшего Шульце-Бойзенам и Вайзенборнам. Каждый член небольшой организации знал свое дело и собирал информацию в той области, которой занимался.
Грета Кукхоф работала в нацистском Расово-политическом управлении и была в курсе внутренних проблем нацистской партии; сам Кукхоф, как писатель, был связан с артистическими и литературными кругами; Харнак черпал информацию в Министерстве экономики рейха; его жена Милдред преподавала на факультете иностранных языков Берлинского университета и могла дать оценку настроениям в академическом мире; Либертас Шульце-Бойзен использовала свои связи в Министерстве пропаганды, (как сотрудник киноцентра она имела доступ к секретным документам), а также в мире кино; Хильда и Ганс Коппи были радистами.
Но все-таки самый продуктивный канал информации создал сам Шульце-Бойзен. С января 1941 года он состоял в полевом штабе оперативного командования Люфтваффе, размещенного в "Вильде Лагер Вердер" близ Потсдама. В этом лагере базировались самые секретные подразделения германского Люфтваффе. "Вильде Лагер Вердер" являлся штаб-квартирой рейхсмаршала Геринга и состоял из командного пункта начальника службы связи Люфтваффе и полка воздушной разведки главнокомандующего Люфтваффе (Oberbefehlshaber der Luftwaffe), а в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств там должно было разместиться Министерство авиации рейха.
Тем временем Шульце-Бойзена перевели из информационной группы майора Бартца в группу атташе, а это значило, что он стал офицером разведки, фактически сотрудником сектора Генерального штаба, противостоявшего вражеской разведке. Это, конечно, сыграло важную роль в его секретной деятельности.
Новая группа входила в пятый сектор, которым руководил полковник Беппо Шмидт. В его сектор стекалась вся дипломатическая и военная информация от военно-воздушных атташе германских посольств и дипломатических миссий. Шульце-Бойзену оставалось только копировать или фотографировать секретные доклады, чтобы точно знать оценку странами оси военной ситуации. Из-за ротозейства охраны сотрудникам "Вильде Лагер" не составляло труда вынести любой документ, поскольку на выходе требовалось предъявить только пропуск; карманы никогда не проверяли.
Новая работа резко облегчила Харро доступа к секретам гитлеровской коалиции. В его служебные обязанности входило поддержание связей с военно-воздушными атташе союзников Третьего рейха и нейтральных стран. Отсюда и его обширные знания проблем и забот военно-воздушных сил стран оси; он даже записывал слухи, циркулировавшие среди иностранных военных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112