Потом Даниил сказал, что здесь жарко, и они выбрались в коридор. Сели на диванчик. Закурили.
Вокруг висели плакаты и объявления. "Заплати налоги и умри спокойно, мерзкое насекомое!", "Убей мента" (ниже мелкими буковками - "в себе"), "Сбросимся на киллера для мировой буржуазии!".
На большом листе ватмана было написано:
"Товарищи студенты! Вам не платят стипендию? Вы не получаете деньги на проезд в транспорте? В этом виноват ректор университета Владимир Константинович Щербаков, который недавно отстроил себе загородный коттедж и купил новую иностранную машину для своей дочери, Светланы Щербаковой.
Позвоните ему, поинтересуйтесь, сколько все это стоило и где он взял деньги. Его домашний телефон 246-14-48. Звонить лучше с 2 до 3 ночи. Вместе победим!"
Даниил спросил у Гребня, какие планы. Чем вообще тот думает заняться?
- Чем угодно и чем угоднее.
- Дай угадаю: мы напьемся, да?
- Почему напьемся? Пошли куда-нибудь музычку послушаем... пива выпьем...
- Опять?
- У тебя другие предложения?
- Да нет.
Они помолчали. В зале громко смеялись над следующим, тоже очень веселым докладом.
- Какое сегодня число?
- Двадцать седьмое.
- Через два дня?
- Через два дня.
Гребень вытащил новую сигарету.
- Страшно?
- Еще как! Можно подумать, тебе не страшно! Умничай не умничай, а, бывает, проснешься ночью... и думаешь: какого хрена?.. как бы, рано мне, молодому и красивому, умирать.
- Да-а-а...
Они снова помолчали.
- Кстати, Писатель. Давно хотел с тобой поговорить. У меня к тебе, Писатель, есть мужской разговор.
- Мужской? Ну давай.
- Ты ничего странного в Лорке в последнее время не замечал?
- Странного? Вроде нет. А что?
- Да ничего... Просто... Как сказать-то? Пока вас не было, она все время про тебя спрашивала.
- У кого?
- Что - "у кого"?
- У кого спрашивала?
- У меня конечно, у кого ей, кроме меня, спрашивать?
- А чего она спрашивала?
- Да вроде ничего особенного... Просто спрашивала...
- Не понимаю.
- Ну, спрашивала, и все. Когда, говорит, Писатель наш, интересно, приедет? Я ей: "Завтра приедет". А она снова: "Эх, мол, скорей бы Писатель приехал..."
Даниил внимательно посмотрел на Гребня:
- Издеваешься?
- Почему? Нет, не издеваюсь.
Даниил еще раз подумал и снова посмотрел на Гребня:
- Ты это, вообще, к чему?
- Я, как бы, думаю, что нравишься ты ей, Писатель.
- То есть?
- Не понимаешь?
- Не понимаю.
- Ну как объяснить? Вот раньше я ей говорил: "Давай, как бы, Лорка, делать секс! Орально!" А она мне: "Виртуально! Хитрый ты, Гребень!" В общем, по-разному у нас получалось... А последнее, как бы, время я ей иногда говорю: "Давай, Лорка, делать оральный секс!" А она говорит: "А, давай!" Понимаешь? Нет? Короче, странное с ней чего-то творится.
- Это и есть твой "мужской разговор"?
- Это, как бы, и есть мой мужской разговор.
- Что я должен ответить?
Гребень пожал плечами. Они достали еще по сигарете. Потом Даниил сказал:
- Знаешь что? Культурную программу на сегодня мы выполнили. Партийный долг тоже. Может, действительно пива? Прямо сейчас, а? Я тут на Шпалерной знаю миленький джаз-клубик. Там бы и поболтали...
- Что сегодня за программа?
- Заодно и выясним. Ты любишь свинг? Лично я терпеть не могу свинг! Но пиво там точно есть. Холодное и недорогое.
- Холодное?! Недорогое?! Ты доведешь меня до обморока!
Они с кряхтеньем выковырялись из дивана и зашагали по направлению к двери.
Ночь на 28 сентября
- Лора, ты боишься послезавтра?
- Нет.
- Совсем-совсем нет?
- Сейчас же не послезавтра.
Они лежали рядом под одеялом, и он был здорово пьян... в затылке все кружилось... а она лежала слишком близко, и там, где соприкасались их ноги, ему было жарко... но сказать, чтобы она отодвинулась, было неудобно... он злился все сильнее, а в затылке кружилось... да еще она положила голову ему на грудь... голова была тяжелая, как гиря.
- Я такая пьяная.
- Серьезно?
- Протяни руку, дай сигареты.
Он протянул руку и дал ей сигареты. Выключать радио на ночь они не стали. В динамиках надрывался психопат Marilyn Manson. Из-за занавесок выглядывала большая и плоская морда луны.
Она щелкнула зажигалкой, огонек лизнул лицо, шею и голую грудь. Грудь у Лоры была некрасивая, маленькая, Даниил такие не любил.
В темноте огонек ее сигареты был похож на странное насекомое. Она докурила, встала с постели и прошлепала к окну выкинуть окурок. На фоне окна Лора смотрелась тоненькой... похожей на молодое дерево.
Она прыгнула обратно под одеяло и опять прижалась к нему.
- Как холодно! Тебе холодно?
- Мне жарко.
- Хочешь, я отодвинусь?
- Да нет, лежи.
- Серьезно, если тебе жарко, я отодвинусь.
- Лежи.
Она поворочалась, устраиваясь удобнее, и снова положила голову ему на грудь.
- К чему ты спросил про послезавтра? Боишься?
- Боюсь.
- Зря. Не бойся. Не думай об этом. Я тоже боюсь. Все боятся, не ты один.
Даниил закрыл глаза. Под веками тут же завертелось, принялось уплывать вбок... глаза пришлось открыть.
.......................................................................
Вечером они с Лорой сидели в "Бодрой Корове". Свободных мест было мало. Сидеть пришлось в проходе.
Артем с Гребнем задерживались. Мимо столика постоянно ходили. Один раз Даниила задели сумкой по голове.
Лора сняла куртку и откинулась на стуле. Под курткой у нее была полупрозрачная футболка, а лифчик она не носила принципиально.
У нее была длинная шея, татуировка в виде зеленой ящерицы на плече и длинные, не умещающиеся под столом ноги. Мужчины в баре повернули головы в ее сторону и сглотнули.
Даниил чувствовал себя... так, как давно не чувствовал... он забыл, что может так себя чувствовать. Он острил, много и не пьянея пил, держал сигарету, по-гангстерски зажав ее в пальцах, и пускал красивые кольца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53