Рано или поздно они должны были обратить на себя внимание этого странного парохода, разбудить его.
На мостике парохода «Калифорниэн» второй помощник капитана Стоун и практикант Гибсон считали ракеты — с ноля часов пятидесяти пяти минут их было выпущено пять. Гибсон снова попытался сигналить лампой и около часа ночи, желая еще раз посмотреть, нет ли ответа, поднес к глазам бинокль как раз в тот момент, когда взлетала шестая ракета.
В час десять ночи он по переговорной трубе связался со штурманской рубкой и сообщил о ракетах капитану Лорду.
— Это сигналы какой-нибудь пароходной компании? — поинтересовался капитан.
— Не знаю, — отвечал Стоун, — но мне кажется, что это белые ракеты.
Капитан посоветовал ему продолжать сигналить лампой. Несколько позже Стоун передал бинокль Гибсону, заметив при этом:
— Взгляни-ка на этот пароход теперь. Он как-то странно сидит в воде, да и огни у него выглядят странно.
Гибсон внимательно рассматривал судно. Ему показалось, что оно кренится. У него, как он сказал тогда, «борт здорово вылез из воды». Стоун заметил, что красный бортовой отличительный огонь парохода вдруг исчез.
Глава пятая
Я думаю, что нашему судну пришел конец
На других судах, казалось, не понимали, что происходит с «Титаником». В час двадцать пять ночи «Олимпик» телеграфировал:
— Идете ли вы на юг навстречу нам?
Филлипс терпеливо ответил:
— Мы эвакуируем женщин в шлюпках.
Потом поступила телеграмма с «Франкфурта»:
— Находятся ли уже поблизости от вас другие суда?
Филлипс игнорировал этот вопрос. Снова телеграмма с «Франкфурта»: просят сообщить подробности. Это переполнило чашу терпения Филлипса. Он вскочил, чуть не плача от злости:
— Проклятый болван! Спрашивает: «Что случилось, старина?» — и он гневно застучал в ответ:
— Дурак, слушай и не мешай работать.
Время от времени к ним в рубку забегал капитан Смит. Один раз он заскочил предупредить, что выработка электроэнергии падает, потом пришел сказать, что судну недолго оставаться на плаву, несколько позже он сообщил, что вода дошла до машинного отделения.
В час сорок пять Филлипс передал просьбу радисту «Карпатии»:
— Приходите как можно скорее, старина; вода в машинном отделении дошла до котлов.
Тем временем Брайд накинул на плечи Филлипса пальто, затем он даже умудрился надеть на него спасательный нагрудник. Натянуть на первого радиста сапоги оказалось гораздо сложнее. Филлипс спросил, остались ли еще шлюпки, а то, может быть, и сапоги уже не нужны.
Один раз он передал радиотелеграфный аппарат Брайду и вышел посмотреть, что происходит снаружи. Вернулся, качая головой:
— Все это кажется странным.
Все, действительно, выглядело странно. Забортная вода теперь покрывала верхнюю палубу в носу, морщилась рябью вокруг крана, люков, основания мачты, плескалась у основания белой палубной надстройки. Рев пара затих, перестали взлетать и раздражающе действовать на нервы ракеты, но наклон палубы стал круче, и лайнер безобразно накренился на левый борт.
Примерно в час сорок старший помощник капитана Уайлд громко скомандовал:
— Всем перейти на правый борт, надо спрямить судно!
Пассажиры и члены экипажа толпой двинулись на правый борт, и «Титаник» медленно нехотя выпрямился. Работа на шлюпках возобновилась.
Примерно в час сорок пять нужно было отдавать концы со шлюпки Э2. Находившийся в ней стюард Джонсон, у которого из карманов выпирали апельсины, крикнул на шлюпочную палубу, чтобы оттуда передали бритву — ему понадобилось перерезать трос. Матрос Маколифф бросил ему бритву со словами:
— Не забудь ее вернуть, когда встретимся в Саутгемптоне!
Маколифф был, наверное, последним на «Титанике» человеком, у которого оставалась еще радужная надежда на возвращение в Саутгемптон.
Первый помощник капитана Мэрдок не питал подобных иллюзий. Шагая по палубе вместе со старшим стюардом второго класса Харди, он со вздохом сказал ему:
— Я, Харди, думаю, что нашему судну пришел конец.
Людей больше не уговаривали садиться в шлюпки и покидать лайнер. Поль Може, помощник шеф-повара, прыгнул с высоты трех метров в спускающуюся, раскачивающуюся на талях шлюпку. На одной из расположенных ниже палуб кто-то пытался вытащить его обратно, но Може удалось увернуться и остаться в шлюпке и вне опасности.
Пассажир третьего класса Дэниэл Бакли, благополучно выбравшийся на шлюпочную палубу, решился на отчаянный шаг. Вместе с несколькими мужчинами он прыгнул в шлюпку и, плача, забился в гущу пассажиров. Большинство прыгнувших с ним мужчин были вытащены на палубу, но Дэниэл достал где-то женскую шаль. Он потом говорил, что это миссис Астор надела ее ему на голову. Так или иначе, этот маскарад спас ему жизнь.
Другой молодой человек — совсем еще мальчик — потерпел неудачу при такой же попытке. Когда пятый помощник Лоу обнаружил его под банкой в шлюпке Э14, молодой человек стал умолять оставить его в шлюпке, уверяя, что займет совсем немного места. Лоу вытащил пистолет, но юноша еще пуще взмолился. Тогда
Лоу переменил тактику. Он призвал юношу быть мужчиной и кое-как вывел на палубу. Наблюдавшая эту сцену миссис Шарлотт Коллиер рыдала вместе с другими женщинами, ее восьмилетняя дочка Марджори, тоже присоединившаяся к плачу, тянула Лоу за рукав и кричала:
— О, мистер Мужчина, не стреляйте, пожалуйста, не стреляйте в этого бедного человека!
Лоу ненадолго задержался, чтобы улыбнуться и успокаивающе кивнуть девочке. Выведенный из шлюпки юноша лежал теперь на палубе рядом с бухтой каната.
Но волнения у шлюпки Э14 на этом не закончились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61