Сделано. Фланги в Европе обеспечены.
Теперь можно планировать главную операцию — поход в Ирак, Палестину, Индию. Первая цель — создать плацдарм в Ираке и выбить британцев из Палестины, чтобы обезопасить правый фланг будущего марш-броска. Не договорились с Франко? Зато есть тяготеющее к Италии Триполи. Роммеля туда. И, наконец, — вперед, через Балканы, в Ирак, Иран, Индию…
Значит, на Ближнем Востоке нужны друзья. Вот они — аль-Хуссейни, Дарвиш аль-Макади, аль-Килани. При малейшей возможности они вцепятся в горло Британии. Их тоже надо поддержать. Надо привести их к власти.
И тогда все ложится один к одному. До деталей. До часов и минут.
Все удавалось Гитлеру. Весна 1941 — время его побед.
Но вдруг, в середине мая, когда уже все почти удалось, что-то ломается.
По всем признакам, внезапно произошло нечто, что заставило Гитлера спешно изменить все свои планы. Когда случилось это «нечто» и в чем оно состояло, можно установить достаточно точно. Это «нечто» произошло между 2-3 и 10 мая 1941 года.
Первая дата определяется тем, что до 3 мая никаких изменений в действиях Германии не наблюдается. А 10 мая в Англию внезапно, в одиночку, летит Рудольф Гесс — второе лицо и ближайший друг Гитлера! Этот полет, его смысл и цели ставят историков в тупик до сих пор.
И это «нечто», на первый взгляд, куда как лучше стыкуется с теорией Резуна (Суворова) о том, что Сталин готовил внезапный удар по Германии, чем с официальной версией нападения Германии на СССР.
Очень похоже, что событием, переломившим ситуацию, послужило появление аккурат в разгар иракских событий и вскоре после успеха Роммеля документа «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза», — разработанного главным советским военным теоретиком, автором большинства знаменитых военных операций Великой отечественной войны Александром Михайловичем Василевским. План поступил Председателю СНК тов. И.В. Сталину 15 мая 1941 года и представлял собой ясную директиву о нанесении удара по Германии.
Одна только нестыковка: «Соображения…» появились на свет 15 мая… а Гесс полетел в Англию на пять дней раньше: 10 мая. А ведь так все хорошо складывалось! Значит, причина для полета Гесса возникла раньше, чем появились «Соображения».
Что же произошло в эти дни? 4 мая Генеральный Секретарь Коммунистической партии И.В. Сталин, и без того обладавший неограниченной властью, был назначен одновременно главой правительства:
«В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, ПБ ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:
Назначить тов. Сталина И.В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР…»
Шаг более чем впечатляющий.
А 5 мая 1941 года в Кремле состоялся прием для выпускников военных академий, на котором И.В.Сталин выступил с сорокаминутной речью и, по свидетельству очевидцев, выступил с тостом, которые многие расценили как его готовность напасть на Германию летом 1941 г. Как утверждает российская историография, «Соображения…» появились в ответ на это выступление Сталина.
И уже здесь начинаются странности. Как утверждает в «Независимом Военном обозрении» от 25 апреля 2003 года Александр Печенкин, в этот день — очень своевременно — за несколько часов до выступления Сталин прочел донесение начальника внешней разведки НКГБ СССР о секретном выступлении Гитлера перед немецкими офицерами:
«Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: 29 апреля Гитлер в речи, произнесенной в „Спортпаласе“ перед молодыми офицерами-выпускниками, содержание которой в прессе опубликовано не было, заявил: „В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой“. Эти сведения получены источником от нескольких офицеров, но подлежат дополнительной проверке».
Как полагает А.Печенкин, эта записка и послужила основанием для резких и весьма определенных высказываний И. Сталина.
Отлично. Но как тогда обстоит дело с другим утверждением историков: что Сталин, якобы, не верил никаким донесениям, что Германия осуществит нападение на СССР 22 июня 1941 года? Тут уж одно из двух: либо Сталин поверил донесению в мае, либо он ему не поверил — как и всем другим, о чем неоднократно писали советские историки… Но, если он не поверил, то как же тогда разговоры о неизбежности скорой войны с Германией? А если поверил этому сообщению, то почему не верил другим?
Все как-то не обращают внимание на очевидную нелепость предположения, что Сталин не верил в нападение. Это хитрейший-то Сталин, с легкостью сумевший расправиться со всеми своими противниками — Троцким, Бухариным, Зиновьевым, Рыковым, — которые были кем угодно, но не идиотами, вдруг обманулся как институтка и поверил чему — СЛОВАМ, пусть даже и написанным на бумаге? И чьим словам? Словам ГИТЛЕРА? Честно говоря, у меня возникает серьезное сомнение в умственных способностях таких историков.
Всякий человек, знакомый с основами управления, скажет, что уж что-что, а наихудшая информация всегда принимается наиболее серьезно. Ибо только так минимизируются риски. Ибо первейшая задача любого политика — уйти от самого плохого развития событий. Все остальное уже лучше. И уж что-что, а железное понимание этого принципа Сталин доказал всей своей жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24