Он должен стоять именно здесь, где я жила и правила.
Вокруг Леокадии собралась небольшая толпа, а кто-то из толпы спросил:
- Памятник? А с чего вдруг?
- Вспомните Францию. Там есть памятник коню Генриха Четвертого, ответила Леокадия.
- Верно говорит, - воскликнул кто-то из толпы. - Будем брать пример с Запада. Они своих коней окружают заботой.
- И покрывают позолотой! - подхватила Леокадия. - Перед тем, как отправить на бойню.
И тут же принесла мешок из-под овса для золота. Но ни у кого золота при себе не оказалось.
- Так ты ничего не добьешься, - рассердился Алоиз. - Ты не начальница, а просто глупая гусыня.
- Это оттого, что во мне есть что-то от домашней птицы, - с грустью сказала Леокадия.
ЛЕОКАДИЯ И СЛУЖБА
- По-настоящему править страной можно только в Ратуше, рассуждала Леокадия.
Фонтан перед Ратушей оставался прежним, но Леокадия не могла больше плескаться в радужных брызгах - ведь она теперь была не Леокадией Крылатым Конем, а Леокадией Государственной Персоной, со своим собственным кабинетом, который выглядел точно так же, как кабинеты всех прочих важных начальников, с креслами, в которых очень хотелось покачаться, и с коврами, на которых можно было поваляться.
Посреди кабинета стоял стол, а за столом с одиннадцати до трех сидела Леокадия и умирала от скуки. Правое переднее копыто она то и дело опускала в мисочку с тушью и штамповала бумаги, бумажки и бумажонки, а правое крыло ее не просыхало от чернил - одним из перьев правого крыла Леокадия подписывала документы, а вернее ставила возле печати на бумагах, бумажках и бумажонках закорючку.
Это занятие и было ее НАСТОЯЩЕЙ СЛУЖБОЙ. Леокадия тосковала - ей так хотелось искупаться в фонтане, полетать, поговорить с Алоизом, ведь его Швейцар не пускал в Ратушу. И лишь вечером, дома, на Шестиконном сквере, Алоиз рассказывал ей о жизни, которая шла за стенами Ратуши.
- Почему ты сегодня приказала выбросить на свалку все карусели? спрашивал Алоиз.
- Впервые об этом слышу.
- Но там стояла твоя подпись с печатью.
- Ты ведь знаешь, Алоиз, у меня нет очков, и вообще, если бы я читала все эти бумаги, бумажки и бумажонки, мне некогда было бы их подписывать и ставить печать. Какого цвета была эта бумажка о каруселях?
- Розовая.
- А, помню! Поэтому я ее и подписала. Обожаю розовый клевер!
И все же ей жаль было каруселей.
- Ничего не поделаешь, - развел руками Алоиз. - Если уж кто дорвался до власти, то непременно натворит глупостей.
На другой день Леокадия подписала зеленую бумажку, напоминавшую ей салат, а на зеленой бумажке было напечатано распоряжение - сжечь все старые дрожки. И когда Леокадия узнала об этом, она так огорчилась, что не захотела больше возвращаться в Ратушу.
- Я не могу управлять столицей с помощью пера и копыта, - заявила она. - Я слишком люблю клевер и салат, и поэтому не могу править мудро и беспристрастно.
За Леокадией на Шестиконный сквер явился Швейцар.
- Кто же будет управлять столицей? Нам так не хватает вашего пера!
- Я больна, - выкручивалась Леокадия. - Натерла перья во время полета.
- Во время полета? - удивился Швейцар. - Так вы еще и летаете? И важные бумаги подписываете теми же перьями? Ну, это слишком легкомысленно! Управлять надо БЕЗ ПОЛЕТА!
И он решил больше не пускать Леокадию в Ратушу, хотя она жила неподалеку от Старой площади и имела полное право занимать важный пост.
ЛЕОКАДИЯ И ВОЙСКО
- Ну что ж, выходит, управлять Столицей я не умею, - размышляла Леокадия. - Ох, мне кажется, я - военная косточка.
Это было в солнечное декабрьское утро. Леокадия с Алоизом прогуливалась по Шмелиной площади, как раз напротив солдатских казарм.
- Вместо того, чтобы править с помощью пера и копыта, я могла бы, например, командовать войском. Для этого мне вовсе не нужны очки читать не обязательно.
- Но ведь часовой тебя в казарму не пустит, - сказал Алоиз.
- А крылья на что? - воскликнула Леокадия.
Взмахнув крыльями, она без труда перелетела через высокую стену казармы, и не успел Алоиз сообразить, сумеет ли он вызволить Леокадию из кутузки, если ее задержат, как услышал звуки военного марша.
Из казарменных ворот во главе военного отряда вышла Леокадия. Солнце светило, пуговицы на мундирах блестели, копыта Леокадии выбивали дробь военного марша. Алоиз помчался вдогонку за Леокадией. Но когда войско вышло на Миндальную аллею, к Леокадии приблизился Постовой.
- Привет полководцу! - улыбнулся он Леокадии. - Давненько я не составлял протокольчиков.
- Отставить! - рявкнула Леокадия. - Кругом, марш!
Но Постовой не двинулся с места. Он вытащил блокнот и громко забормотал:
- Запрещается... в будний день!
- Это военный парад! - воскликнула Леокадия.
- Это нарушение закона, - объяснил Постовой. - Сегодня будний день. А устраивать массовые гуляния и парады можно только по праздникам.
- За мной, шагом марш! - скомандовала Леокадия.
Но солдаты не желали больше слушаться.
- Что же это за полководец, который нарушает закон! - возмущались они.
- Где же военная дисциплина?!
- Дисциплина и строгость?!
- Отрастила крылья и придуривается! И повзводно, строевым маршем, проследовали назад, в казарму.
- Жалко, что я не скомандовала им: "Кругом марш!" - вздохнула Леокадия. - Тогда было бы похоже, что они выполняют МОЙ ПРИКАЗ.
- Нужно шариками работать, - заявил Постовой. - Если не знаешь, какой приказ люди выполнят, не приказывай вовсе.
И он с удовольствием составил протокол и заплатил штраф.
ЛЕОКАДИЯ И МОЗОЛИ
- А теперь пройдемте в кафе-мороженое, - сказал Постовой. - Надо поговорить.
И они отправились в золотисто-коричневое кафе, но не сели за столик в саду, а открыли дверь и вошли в раздевалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35