- спросил Алоиз. - Погляди, какой этот конь гладкий! Свою мерку овса, небось, всегда имеет! А МЫ что есть будем?
- Мороженое, - отвечала Леокадия и сразу же заказала шоколадное со взбитыми сливками. - Две двойных порции!
ЛЕОКАДИЯ И НАТУРА
А потом, вылизав дочиста свои вазочки, они пошли на прогулку, чтобы подыскать себе какой-нибудь собственный ДОМ. На гостиницу у них теперь денег не было.
- Я очень рада, что мы не живем больше в гостинице, - рассуждала Леокадия, - мне там понравились только ковры, на них можно поваляться, почесать спину, но кровать лучше выкинуть в коридор, а то лечь негде. Ты не знаешь, Алоиз, для чего эти дурацкие кровати?
Сена была как Сена, и как любая река отражала НАСТОЯЩУЮ Леокадию, крылатого коня, и потому, как только они подошли к реке, Леокадия сказала:
- Я хочу быть как можно ближе к воде, Алоиз. Давай поселимся под мостом.
Там был полумрак, пахло крысами и сыростью, но зато в углу стоял топчан и несколько старых кастрюлек.
- В них можно варить овсянку, - решил Алоиз. - Овес возьмем в кредит в Торговых рядах, верно?
- А я там наймусь на работу! - обрадовалась Леокадия. - Буду возить тяжести.
Они пришли туда сразу же после обеда. В Торговых рядах в это время продавали цветы и Леокадии новая работа очень понравилась. Она любила возить тележки с гвоздиками и гладиолусами и по дороге откусывать торчавшие из коробок стебли и листья.
- Давненько ты не покупал мне цветов, Алоиз? - говорила она. - А ведь ничего вкуснее нет на свете! Ах эти фиалки... Мягкие маргаритки... Душистый горошек...
Леокадия возила цветы, нюхала цветы, жевала цветы, пока торговки в рядах не прозвали ее обжорой, нахальной кобылой и не отказались платить за работу.
- Да ты никак белены объелась, Леокадия! - корил ее Алоиз по дороге домой, на набережную. - Совсем сдурела, матушка!
- Мне очень стыдно, - вздохнула Леокадия. - Но было бы чудом, если бы я не учудила. И запела:
Я не знаю, что за тайна здесь скрыта,
Не помогут никакие усилья,
Вечно лезут всем в глаза мои копыта
И крылья.
Вот такая грустная картина
И не знаю, что еще приключится.
Аппетит у меня лошадиный,
А летаю как птица.
ЛЕОКАДИЯ И ДОХОДЫ
- Кто это тут распелся? - послышался чей-то голос. - Вы что, не видите? Я сплю.
Алоиз зажег спичку. На его топчане кто-то лежал. Очень Заросший.
- Как вы сюда ко МНЕ попали? - спросил Алоиз.
- Вот именно. Как вы сюда ко МНЕ попали? - повторил кто-то Очень Заросший.
- Давайте не будем спрашивать, как мы сюда к НАМ попали, вмешалась в разговор Леокадия. - Спать пора.
Но утром она проснулась очень рано, вернее ее разбудили. Когда Леокадия открыла глаза, она увидела, что ее за крылья держит кто-то Очень Заросший.
- Добрый день! - улыбнулась Леокадия. - Вам что, очень нужны пух и перья?
- Позарез, - отвечал Очень Заросший. - Пух и перья нынче в цене, а у меня нет ни гроша на выпивку. Выдеру немного пуха и пера, и загоню на Блошином рынке. С паршивой кобылы хоть перьев клок.
- Но ведь я не смогу летать! - воскликнула Леокадия.
- Ну и что? А я - летаю? - возмутился Очень Заросший.
- А у меня что? Есть хоть грош на выпивку? - в свою очередь возмутилась Леокадия.
И чтобы поскорее удрать от Очень Заросшего тут же разбудила Алоиза.
- Аида на Блошиный рынок, Алоиз! - кричала она. - Узнаем, как там продают блох - на вес или поштучно.
Но блохи ее вовсе не интересовали. Она боялась, как бы Алоиз не догадался, что она решила продать крылья.
И он, ничего не подозревая, спокойно полетел с Леокадией через весь город на Блошиный рынок. По дороге Леокадия повздыхала немного она-то знала, что глядит на город сверху в последний раз. А ей так хотелось еще когда-нибудь снова окинуть взглядом Париж!
Они обошли с Алоизом весь Блошиный рынок, там была большая барахолка, разные диковинки и всякий хлам, но совсем не было блох. Наконец Леокадия сказала:
- Подожди меня, Алоиз, я сейчас...
И оставила Алоиза одного, а он, очень удивившись, помчался за ней следом и догнал возле лавки Старьевщика.
- Крылья у меня старые, - уверяла его Леокадия. - Но это незаметно, потому что я пересыпала их нафталином...
- Мадам, это у вас натуральный гусиный пух? - расспрашивал Старьевщик.
- Самый что ни на есть натуральный, - подтвердила Леокадия.
- Она врет! - воскликнул Алоиз. - Откуда у лошади может взяться натуральный гусиный пух?
- Что вы мне тут байки плетете! - возмутился Старьевщик. - Где вы видели, чтобы лошадь говорила, да еще по-французски?
- Сами сейчас увидите, лошадь это или не лошадь, - сказал Алоиз. И воскликнул:
- Но-о, Леокадия!
И тогда Леокадия, сама того не желая, двинулась в места в карьер.
- Ах, Алоиз, ты все испортил! - сердилась она, когда они пешком возвращались через весь Париж обратно. - Пух очень дорогой, и на эти деньги ты бы мог купить сотню булочек.
- Но у меня бы кусок застрял в горле. Ведь ты не могла бы больше летать!
- Ты же сам сказал, что я лошадь! Зачем мне летать? Из-за того, что я лошадь мы ничего не сможем купить. Какой от меня доход? Кто сегодня способен озолотить лошадь?!
Но тут, на другой стороне улицы, над входом в какую-то лавку она увидела позолоченную конскую голову.
- Я опять ошиблась, Алоиз! - воскликнула она. - Вот где могут озолотить лошадь!
Она хотела тотчас же перебежать на ту сторону, но не успела даже сойти с тротуара, как Алоиз крикнул:
- Леокадия, стой! Клянусь оглоблей, это мясная лавка!
- Ах, так? - удивилась Леокадия. - Но конина из меня тоже не получится. Во мне есть что-то от птицы.
ЛЕОКАДИЯ И ВРАНЬЕ
Домой они вернулись очень поздно, но не в темноте. Париж был освещен еще ярче, чем всегда, а ярче всего светились неоновые рекламы над кинотеатрами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35