Но самое скверное было то, что Леокадии снились по ночам полеты, только сны эти были очень неприятные. Во сне она летала не над лугами, розовыми от клевера, и не под белыми холмистыми облаками. Она летала с этажа на этаж с подносом, а на подносе были чашечки с кофе и пирожные. Пирожные сползали с подноса, чашки тоже, и при этом разбивались вдребезги. Или же ей снилось, что вот, она взмахнула крыльями, но взлететь не может. Зато странички календаря порхают над ней как стая голубей. Потом сон куда-то исчезал, а Леокадия срывалась с места и кричала:
- О, Боже, клянусь оглоблей, я опаздываю!
И не успевала поесть своей любимой зелени на завтрак, потому что торопилась в редакцию к редакторшам "Вчерашней газеты"!
К счастью, Алоиз вспомнил об умном Докторе и отвел к нему Леокадию.
Доктор спросил:
- Который сейчас час?
- Шесть вечера. Только позавчерашнего, - ответила Леокадия.
- Рекомендую два дня ходить задом наперед. При нормальной ходьбе вы начинаете пятиться.
- Придется уволиться из редакции, - вздохнула Леокадия. - Если я буду входить в редакцию задом, то побью все чашки.
ЛЕОКАДИЯ И ЭСТЕТИКА
- Жаль, что я больше не в ПОЗАВЧЕРАШНЕМ ДНЕ, - сказала Леокадия. Позавчера у нас было много денег, а теперь только на один день и на шоколадное мороженое. Но прежде чем заглянуть в золотисто-коричневое кафе, давай заглянем к Цветочнице. Я хочу показать ей, какое ПОСЛЕДОВАЛО ПРОДОЛЖЕНИЕ. Ну, и заодно ты купишь мне букетик маргариток, Алоиз. Ведь те, что росли на нашем газоне, я съела, все до единой.
Но на углу улицы Пегаса не было ни маргариток, ни ирисов, ни березовых веточек, потому что там не было Цветочницы. Может, после встречи с Постовым она больше там не появлялась? Но зато в маленьком золотисто-коричневом кафе, а вернее в окружавшем его садике с разноцветными столиками и низенькой загородкой, сидел молодой Бородач, который при виде Леокадии вдруг сорвался с места и воскликнул:
- ФАНТАСТИКА! Приглашаю вас на кофе!
- Я не люблю кофе, господин Фантастика! - отвечала Леокадия. - Но если вам очень хочется, так и быть, могу съесть порцию шоколадного мороженого со взбитыми сливками.
И молодой Бородач тотчас же заказал две порции шоколадного мороженого - для Леокадии и Алоиза.
- Как вам нравится платье госпожи Леокадии Неконь? - спросил Бородач официантку.
- Неконь?! Еще какой конь! - возразила официантка. - Уж коня-то я всегда узнаю.
- А вы сами, случайно, не воробушек будете? - спросила Леокадия официантку.
- Что написано пером, не вырубишь топором! - сказал Бородач. - А тут на животе у нее написано - "Леокадия Неконь"!
- Какой еще топор? И причем тут мой живот? - разволновалась Леокадия. - Вот это Алоиз Подтяжка, хоть на нем ничего не написано, господин Фантастика.
- Я - художник Вольдемар Ленский, - представился Бородач, - а ФАНТАСТИКОЙ я назвал все это.
- Что, это?
- Ну все. Крылья, хвост, голову и вообще все ваше современное оформление, ваш костюм.
- Обыкновенный ПТАШИЗМ, - скромно улыбнулась Леокадия.
- Это великое ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА! - вскричал Вольдемар Ленский. - И наверное создали его вы? - обратился он к Алоизу. - Вот ведь и борода у вас совсем как у меня, то есть как у свободного художника.
- Как у свободного извозчика, - поправил его Алоиз.
- Значит, я произведение искусства! - воскликнула Леокадия. - Вот отчего у меня выросли крылья! А когда я ем, мне в голову лезут такие удивительные мысли о полете, и еще мне снятся странные сны...
- Так вы еще и летаете? - спросил Вольдемар Ленский.
- А вы как думали? Имея крылья, не летать? Ну нет, такого я себе позволить не могу.
- Хотите у меня поработать? - предложил Бородач.
- Вы будете ее рисовать? - поинтересовался Алоиз.
- Ну нет, я и так уже достаточно разрисована, - возразила Леокадия.
- Я предлагаю вам работу в моей стекляшке, - объяснил Вольдемар Ленский.
- В какой стекляшке? На витрине? - спросила Леокадия. - Ну уж нет. А что там еще будет стоять? Я могу нечаянно задеть какие-нибудь банки с помидорами или бутылки с вином, порезаться... Нет, нет! Я и подумать о таком не могу. Это было бы так неэстетично...
Но речь шла не о витрине, а о стеклянном павильоне, где висели картины Вольдемара Ленского и стояли его всевозможные скульптуры. Теперь здесь ежедневно, с одиннадцати до двух, под стеклянным потолком летала Леокадия.
- Вообще-то я не произведение Вольдемара Ленского, - рассуждала Леокадия, беседуя с Алоизом. - Но на Шестиконном сквере нету выставок, а у него есть. Ну что ж, каждый летает где может!
Вольдемар Ленский был очень благодарен Леокадии за то, что она летает в павильоне и потому часто приглашал Леокадию и Алоиза в золотисто-коричневое кафе. А пока они дожидались мороженого, читал Леокадии нотации.
- Знаешь, Леокадия, ты летаешь слишком низко.
Или же:
- Знаешь, Леокадия, крылья у тебя какие-то бесцветные.
А то еще:
- Знаешь, Леокадия, у тебя слишком лошадиные движения.
Это была правда, ведь наступил май, в павильоне некуда было податься от мух, и Леокадии приходилось отгонять их хвостом. Но еще печальнее оказалась история с аспарагусами, которых сперва было очень много, а потом они стали вдруг редеть. И наконец смотрительница, спрятавшись в уголке, увидела как Леокадия щиплет аспарагусы. Она тут же помчалась к Вольдемару Ленскому.
- Господин Вольдемар! - кричала она на бегу. - Эта Неконь на самом-то деле - настоящий конь! Пасется в аспарагусах!
Тогда Вольдемар Ленский пригласил Алоиза с Леокадией в золотисто-коричневое кафе и, пока они поедали шоколадное мороженое со взбитыми сливками заявил:
- Знаешь, Леокадия, говорят, что ты конь. Ну просто самая натуральная лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35