Себя не выпячивал, предпочитал оставаться в тени, имея склонность к художествам. Заметили, пригласили в Петроград следить за направлением умов. Но авантюрная, подпольная натура Макаревича-Петрова, по-видимому, заскучала, и скоро он перешел в штатные сексоты. Служил, надо отдать ему должное, профессионально, мастерски, почти не оставлял следов. Но…Систематизируя информацию о «темных силах», видишь: «Петров (оставим избранный им псевдоним) все-таки „засвечивался“. 16 января 1925 года он выступил, как уже упоминалось, с докладом на тему „Ленин и Октябрь“ на объединенном собрании коллектива (парторганизации) №85 при 3-м Ленинградском полку войск ГПУ (ответственный организатор Павлович) и коллектива ревтрибунала 1-го стрелкового корпуса.Оратор вещал: «В империалистической войне, в патриотизме, в крови рабочего класса капиталисты хотели утопить революционное движение». Типичная демагогия интербродяги.Неужели надо доказывать, если на твою родную землю пришел враг, то его надо гнать. Так, между прочим, думали революционеры-патриоты Георгий Плеханов, Вера Засулич, Вера Фигнер, Петр Кропоткин, но более молодые революционные деятели об этом постарались забыть.В упомянутом 3-м чекистском полку комсомолию возглавлял, как уже говорилось, Павел Николаевич Медведев, для профанов – критик и литературовед, для «посвященных» – сотрудник ГПУ, надзиравший за творческой интеллигенцией. Нелишне заметить, партячейка 3-го полка располагалась по соседству с «Англетером», в доме №16 по проспекту Майорова (бывшей Вознесенской ул.), где витийствовал литератор-осведомитель. Его домашний адрес: проспект Майорова, 26. Он же мог встречаться с Петровым в доме 7/15 по Комиссаровской, где преподавал в школе ГПУ: она размещалась в 7-й квартире, а «киношник» – в 8-й (во 2-й находился чекистский Политконтроль).8-я коммуналка, можно сказать, была напичкана «кожаными тужурками» разного достоинства. Тут проживали переписчица 3-го полка Нина Алексеевна Ширяева-Крамер (удостоверение №1019 от 29/111 1924 г.), сотрудница Главпочтамта Минна Семеновна Бомбан (очевидно, занимавшаяся перлюстрацией чужих писем). Неподалеку квартировал помощник политкомиссара 3-го полка Яков Котомин. Несомненно, Петров поддерживал связи с этой карательной частью.Сегодня полностью доказать его участие в кощунственном действе крайне сложно – ведь мы извлекли «невидимку» из «небытия», поэтому улики приходится собирать по крохам. Но что ни новый шаг в исследовании его личины – прелюбопытные совпадения и аналогии. Буквально рядом с лжережиссером, в 7-й квартире, обитал Рейнгольд Иванович Изак (р. 1888), преподаватель университета им. Зиновьева, заметный в ту пору идеолог, – тот самый, который упорно препятствовал в 1930 году восстановлению в партии отбывшего заключение милиционера Н. М. Горбова.Небезынтересны и другие соквартиранты Петрова. Например, Варвара Алексеевна Ушакова (№4), как мы полагаем, сестра псевдожурналиста и лжемемуариста А. А. Ушакова, написавшего две статьи о том, как он общался в «Англетере» с Есениным перед его кончиной. Ушакова прислуживала А. Т. Арскому (Радзишевскому), видному в прошлом революционному деятелю, тогда экономисту, педагогу и литератору. Его фамилия частенько мелькает в ряду лиц, устраивавших фальшивую завесу вокруг гибели Есенина.Анатолий Матвеевич Карпов, секретарь Гублита, жительствовал в 5-й квартире; в 1924 году, до своей цензорной службы, – штатный работник ГПУ (удостоверение №3925 от 20/III). С ним Петров, видимо, знался близко и мог, не мудрствуя, сказать ему, в каком свете необходимо освещать смерть Есенина. Было бы полезно разузнать имя и отчество некоего матроса Карпова, вместе с которым матрос 2-й статьи Гарин-Гарфильд в 1895 году дезертировал в Плимуте (Англия) с русского учебного судна «Генерал-адмирал». Не был ли один из дезертиров будущим ленинградским цензором?..Формальная работа Петрова в Севзапкино дает возможность установить его предполагаемые связи с другими деятелями экрана. В этом отношении важна фигура драматурга Сергея Гарина-Гарфильда, другом семьи которого был журналист Г. Ф. Устинов. Они, «морские волки», отлично знали друг друга еще по совместным революционным акциям в 1902–1905 годах в Нижегородской губернии. Повторимся, чтобы восстановить в вашей памяти уже сказанное выше: наспех, сумбурно-нервно сочиненные вдовой Гарина-Гарфильда, Ниной Михайловной, лжевоспоминания (1935 г.) об обстоятельствах гибели Есенина дают основания думать, – мемуаристка пыталась отвести подозрения в причастности мужа и Устинова к тайным англетеровским манипуляциям.Мы уже говорили, – грязную для памяти поэта статью в «Красной газете», скорее всего, готовила Анна Рубинштейн, хотя стоит подпись Устинова. Еще один небольшой аргумент в пользу справедливости наших слов: вряд ли бывший матрос-босяк так бесцеремонно-развязно называл бы Есенина законченным пьяницей, как это прозвучало в статье, – ведь сам он, по выражению Н. М. Гариной, был «…настоящим, неизлечимым алкоголиком и изломанным, искалеченным человеком».Знакомство Петрова с Гариным-Гарфильдом, в 1922 году заместителем ответственного редактора «Красной газеты», в 1923–1924 годах заведующим научно-агитационным отделом Севзапкино, выходит за рамки гипотезы. За последним вился старый шлейф «мокрых дел» – покушение в 1906 году на генерала Селиванова во Владивостоке, позже, в1909 году, одесские политуголовные приключения и пр.Петров, бывший работник Политконтроля ГПУ и цензор, не мог не знать литератора-экстремиста. Агент ГПУ числился членом профсоюза СОРАБИС (Союз работников искусств), что видно из его вышеприведенного послужного списка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125